Военврач
Шрифт:
– Если перелом на рентгене есть, заводи историю болезни, в отделении посмотрим, - советуют травматологи.
– Если инфильтрация на снимках прослеживается, температура, кашель, пиши пневмония - и в отделение, - вторят терапевты.
– Если живот болит, пусть в лаборатории сделают общую кровь, мочу, потом нас пригласишь... да перчатку резиновую приготовьте, - наставляют хирурги.
"На бэтэры и чесотку всех внимательно смотреть", - вспоминаешь слова командира, сказанные утром на пятиминутке. Платяная вошь - бич чеченских гарнизонов, особенно горной части.
Отправляю всех на медосмотр к солдатам-санитарам из команды выздоравливающих. Чтобы не возвращаться в части, они с удовольствием помогают грузить носилки и разводят больных по отделениям.
Вши (бэтэры) не дремлют. Беленькие и красненькие, напившиеся крови, они умело маскируются в складках солдатского белья и выходят на охоту под покровом темноты. Встречаются и у офицеров, но реже, так как последние не пользуются казённым бельем. И не каждый ведь догадается посмотреть их, да прогладить, а затем выщипать пальцами из складок, чтобы уничтожить нарушителей ночного сна. Но всё можно списать на грязь, пыль, дефицит воды и просто усталость, когда засыпаешь на ходу.
– Что за запах в коридоре?
– спрашиваю у Жени.
– Да вроде бы как кто-то не вытерпел, - улыбаясь веснушчатым лицом, отвечает она. Сегодня она надела ярко-зелёные линзы и похожа на кошку.
Встаю, обхожу полулежащих на лавках и сдвинувших со лба на глаза шапки, дремлющих воинов. Нахожу виновника запаха, который также спит.
– Ты почему не сходил куда положено? Почему в штаны?
– Я от Борзоя терпел, - виновато оправдывается он, - пока в колонне ехали, сержант не разрешал. И здесь сказал: "пока не положат, не пойдешь...". Я спрашивал, где туалет, - никто не знает.
– С чем приехал?
– Не знаю, тут медкнижка, сказали "ВВК проходить надо".
По документам задержка психического развития с эмоционально-волевой неустойчивостью.
– Срочно в санпропускник, оформляем в первую очередь!
В приёмник заходит дебелый сержант.
– Я из полка. Привёл десять солдат. Проходим ВВК, для подписания контракта. Нам нужен психиатр и невропатолог. В поликлинике сказали, что он дежурит, и направили нас сюда.
– Я за психиатра, и за невролога тоже. Соберите медкнижки, карты, освобожусь, посмотрю вас здесь.
– Вячеслав Иванович, - отвлекает от беседы Женя, - звонят с КПП... приехала ЗЭУшка, привезла раненых, пропустить?
– Я эти вопросы не решаю! Пусть звонят дежурному по части или начмеду. Бросайте всё и бежим в хирургию.
ЗЭУшку пропустили. Она подъехала ко второму приёмнику.
– Что случилось?
– спрашиваю у перепачканного кровью и копотью загоревшего контрактника.
– Обстрел в Грозном... Пять трёхсотых, двое двухсотых... Ушли, гады! Что делать, куда сгружать?
– Санитары с носилками бегут, аккуратно на них... Что делали, когда произошло? Промедол кололи? Во сколько жгуты наложили? Двухсотых не заносим. Оставьте их в машине... морг за госпиталем... туда перевезёте.
– Сволочи, гады, встречу - замочу...!
– не унимается водитель боевой машины.
– Тише ребята, не надо! Здесь больные после операций, требуется тишина и покой... успеете ещё... Гранаты, оружие заберите с собой. Проверяли карманы?
Пока раненого переносили на носилках, из карманов его брюк вывалились две гранаты РГД с запалами. В голове мелькнуло: "Пронесло...".
– Я же сказал, гранаты изъять... Стоп, никакой эвакуации! Ребята, осматривайте раненых на месте. Мы ведь сразу наверх, в реанимацию поднимаем, не хватает, чтобы они там сдетонировали!
– Быстрее доктор! Быстрее!
– подгоняют сопровождающие.
– Спокойнее, хирурги-травматологи уже вызваны, реаниматологи готовы. Женя, срочно вызовите рентгенологов в реанимацию, окулиста, ЛОР, лаборанта.
Заносим в приёмник хирургии. Травматологи проверяют конечности, хирурги - животы, грудь. Врачебно-сестринские бригады работают слаженно. ЧСС, артериальное давление, пульсация на тыле стопы.
– Слава, посмотри у этого череп, нет ли сотряса?
– просит начальник травмы, - Да и этот боец явно не в себе... Что орёшь, экономь силы. Спокойно веди себя, и мы тебя спасём. Двоих тяжёлых наверх поднимайте, готовьте операционную, остальные здесь. Ильхом, пойдешь ассистировать?
– Канечна, дарагой, Щукин-джан,- как всегда бодро отвечает челюстно-лицевой хирург.
Пока срезали обмундирование с солдата из Бурятии, он негромко материл медсестру, допытывавшую у него, каким военкоматом его призвали и адрес родителей. Но на сером лице с заострёнными чертами не было ни гнева, ни скорби, ни агрессии. Тележка увозила его тело, истекающее кровью, с торчащими из ног белыми костями, на операцию. По ходу движения тележки мы услышали слова, произнесённые им почти шёпотом: "Сука, жизнь..." последние... через двадцать минут его сердце остановилось...
– Разворачивайте ЗЭУшку! За пределы госпиталя выезжайте, - командовал дежурный по госпиталю.
– Эх, сволочи!
– плакал загорелый мужчина, перебинтованный лентами патронов поверх бронежилета на голое тело и в бандане на голове, - Что я матерям скажу этих пацанов?
Машина стала отъезжать. От неожиданности я на мгновение присел и оглох. Двойной залп в воздух из ЗЭУшки заставил вздрогнуть не только госпиталь. На несколько минут всех парализовало. Выбежал командир из штаба, начмед. Прибежало отделение автоматчиков из мотострелкового полка.
– Что вы творите? Бестолочи!
– кричал на них начальник реанимации, - у меня тут раненые, операции, вы что, с ума сошли?
Дежурство продолжалось.
– На что жалуетесь?
– Живот болит.
– А стул жидкий?
– Десять раз за утро.
– Какого хрена ты тут делаешь? Иди в инфекцию! Там тебя осмотрят и историю болезни заведут.
– Товарищ капитан, мы уже час ждём подписи поставить в картах... Вы поставьте печать... мы сами всё себе напишем. Все здоровы!
– Я печати не ставлю на пустое место... Ждите, скоро освобожусь, посмотрю ваших.