Военврач
Шрифт:
– Когда ближайший на Гизель?
– Спроси у диспетчера, вон в той палатке сидит.
– Доброе утро, помогите, пожалуйста, улететь на Гизель.
– Могу вписать в команду на Моздок.
– Да мне надо во Владик.
– Какая вам разница? Летите, а там на такси доедете.
– А сколько ехать?
– Километров сто шестьдесят-сто семьдесят, не больше.
– Да мне деньги получить, на такси не хватит.
– Ну ладно, давайте командировочный, запишу вас на Гизель.
– Да, понимаете, я туда-обратно, комбат сказал, что на один день командировочный не выпишет. Вот моё офицерское удостоверение, вот квитанция на перевод.
– Ну ладно, через час отлёт, борт тридцать семь.
Приземлились мы в Гизели. Начфин нарисовал схему, как добраться до города. Предварительно проинструктировал, сколько будет такси стоить.
Как только мы сошли с трапа вертолёта, нас обступили толпы улыбающихся таксистов, мило зазывающих в свои машины.
– Кому в Минводы, Моздок, Ростов. Едет машина в Воронеж! Эй парень, едешь в Воронеж, будешь четвертым, давай быстрей.
– Мне на почту, в город.
– В город по сто рублей с человека. Садись, сейчас машина уезжает.
– Так ехать то всего пять километров.
– Не хочешь, других возьму.
Я решил, что доберусь до трассы, а там на автобусе, что себя и оправдало. Автобус, троллейбус, улицы, девушки не в камуфляже. Прошло всего ничего, а я уже отвык от этой жизни. Другая планета. Быстро получив деньги, накупив осетинских пирогов и фруктов-овощей, снова на взлётку. Решил, что дойду-добегу. Но на полпути остановился фургон.
– Эй, военный, садись подвезём.
– Спасибо, я дойду.
– Садись, мы тебя бесплатно подкинем. Из Чечни?
– Да из Ханкалы.
Ребята были похожие на осетин. В фургоне шло застолье, в котором участвовали все пассажиры и водитель.
– Ты откуда приехал?
– Из Киева.
– О, хороший город, бывал я там. У меня там брат живёт.
Как потом выяснилось, у многих из тех, кого я встречал в Алании, Чечне, живут родственники в Киеве, но никто не знает их адресов.
– Вот тебе стакан. Знаешь, за кого мы сейчас выпьем? В Осетии принято поднимать тост за святого Георгия. Он покровитель всех военных... теперь с тебя тост!
– Хай живе вильна Украина!
– Видно, хохол!
Пока мы ехали эти три километра, было произнесено пять тостов. Из машины мне помогли выйти. Пожелали ратных подвигов и скрылись. Добродушные сельские парни!
На взлётке меня ждало разочарование. Пассажиров на Ханкалу было человек двадцать, борт ожидался после обеда. Но на него я не попал из-за отсутствия командировочного. Все мои просьбы к командиру экипажа результата не принесли. Я подумал, чтобы обобрать, и, значит, в этом есть знак, целее буду, и поехал на автобусе в Моздок, откуда стартовали коровы, вмещавшие в себя под сотню человек.
Июль 2001-го. Построение на плацу батальона
Только что отражена атака банды боевиков по захвату тела Басаева из Ханкалинского морга. По их законам, тело погибшего должно быть предано земле до заката солнца. Пули летали во всех направлениях. Неизвестно, сколько было человек в банде, кто говорит пятьдесят, кто двести, но это кажется самоубийственным поступком, напасть на форпост Ханкалинского гарнизона, укреплённый артиллерией, танками и при поддержке авиации с воздуха. Бандиты надеялись на внезапность, но к моргу так и не подошли. Их атака была отбита. Следы перестрелок надолго остались в стенах домов, казарм, стёклах медпунктов, памяти немногочисленных раненых.
– Где Каткова, я вас спрашиваю?
– Сказала, что на Тапине (позывной в группировке), прикомандированные рэбовцы нуждаются в медицинской помощи.
– Кто её туда направил?
– Полковник Татук, прибыл вчера из Владикавказа, сказал, что ему нужна медицинская помощь.
– Найти её и поставить в строй, вам всё ясно?
– Так точно.
Подумал про себя, и как я её буду там искать. К тому же у Татука скоро день рождения. Но вечером я встретил Каткову, в темно-синем бархатном платье, с острым злободневным макияжем на лице и повадками женщины вамп, сидящей в командирском УАЗике на переднем сиденье.
– Вы куда такая нарядная, Ольга Ивановна?
– На Тапин (узел связи), полковник Татук вызывает. У него солнечные ожоги, надо лечить.
– Медицинский вазелин не забудьте.
– Я всё взяла, не волнуйтесь.
– Во врачебной помощи не нуждается?
– Нет, нет, я сама справлюсь.
– Комбат приказал вам завтра быть на построении, не опаздывайте.
– Хорошо, он всё знает.
Но ни завтра, ни послезавтра Катковой не было. Приезжает на третьи сутки, выходит на утреннее построение с помятым лицом.
– Доброе утро, Ольга Ивановна, что, тяжёлые ожоги были?
– Нет, я простудилась, вот справка из медбата.
– Что-то у вас иммунитет страдает, разгар лета, витамины надо есть.
– Не иронизируйте, Вячеслав Иванович!
– Долго вас не было. Уж не развернули ли вы медицинский пункт на Тапине. Зачем им далеко ходить, пыль глотать. Введём должность - начальник медицинского пункта узла связи Тапин - сержант Каткова. А, что звучит?
Слышу, как ребята, стоящие в коробке управления, начинают хихикать. Начальник штаба тоже мою инициативу поддержал. Комбата никто не слушает. Он увлёкся солдатами. Каткова стала отпрашиваться у начштаба уйти из строя.
– А я что, доктор что ли. Вон у вас есть свой начмед, он врач, если посчитает нужным, освободит вас. Правда, начмед?
– Так точно, Николай Петрович. Но симптомов простуды не видать. По-видимому, лечение на Тапине прошло успешно, не правда ли, Ольга Ивановна?
– Вы за свои слова ответите, ушла, расплакавшись, Каткова.
– Зря ты так с ней, начмед, она ведь женщина.
– Я знаю, была бы мужчиной, я бы по-другому. Мне что ли за неё в баню ходить, солдатам вши искать, очки в казармах проверять, в медицинском пункте круглосуточно дневалить. Мне вызов на учёбу пришёл в Ростов, старый комбат отпустил, а новый ни в какую, говорит, что должен быть здесь. Я уже четвертый год в войсках без учебы.