Воевода
Шрифт:
— Вижу, Жак, что вы стосковались по настоящему делу! И впрямь пора! Да вы садитесь, не на параде! Я прочитал вашу замечательную книгу...
«Что за день такой, счастливый для автора! — подумал Маржере. — Только и встречаюсь со своими читателями».
— Занимательно, очень занимательно! — повторил епископ и вдруг тонко улыбнулся: — Правда, временами мне казалось, что я где-то уже читал описываемое вами. Потом понял — автор использовал черновики своих писем, которые направлял в нашу канцелярию!
Он расхохотался.
— Зачем же добру пропадать! — улыбнулся Маржере.
— Книгу вы заканчиваете убийством Димитрия, правда оговариваетесь, что появились слухи, будто он остался жив...
— Эти слухи — следствие интриг слуги покойного, Молчанова. Они ложны. Я своими глазами видел труп царя. Я не мог ошибиться.
Лицо епископа приняло официальное выражение, и он взял со стола развёрнутое письмо.
— Ваш коллега и хороший знакомый, Жан де Ла-Бланк, который находится, как вы знаете, при дворе шведского короля Карла Девятого, сообщает, что Карл на днях получил письмо от московского государя Василия с просьбой о военной помощи... чтобы отогнать от Москвы «покойного» государя Димитрия Ивановича.
— Это самозванец! — твёрдо заявил Маржере.
— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — согласился епископ. — Но повторяю, он находится под Москвой, и кто может исключить возможность, что новый «Димитрий» овладеет престолом?
— Я знаю эту страну, в ней всё возможно!
— И очень важно, если «это» случится, чтобы рядом с государем был наш человек. Вы понимаете?
Маржере склонил голову.
— Да, да, именно вы, с вашим знанием языка и обычаев русских. И Польша и Швеция тянут свои руки к русской короне. А нам вовсе не нужно усиления этих государств. Действуйте, сообразуясь с интересами Франции! — патетически закончил епископ, потом после паузы добавил вкрадчиво: — И Франция вас не забудет, Маржере. Как я понимаю, вы мечтаете о возвращении вам родительского крова? Я вам обещаю — вы его получите.
Маржере встал и поклонился.
— Как думаете добраться?
— Через Гамбург, — ответил твёрдо, как о решённом, Жак. — Оттуда прямая дорога на Литву. Там у меня хорошие знакомые.
— Кто именно?
— Великий гетман литовский Лев Сапега должен меня помнить. Когда восемь лет назад, при царе Борисе, он был послан в Россию, мой отряд гвардейцев частенько его сопровождал во дворец.
— Фигура влиятельная, что и говорить. Но будьте осторожны — король Польский Сигизмунд недавно объявил на всю Европу, что собирается посадить сына Владислава на московский престол. О чём задумались? Деньги на дорогу получите в канцелярии...
— Благодарю, монсеньор! Могу ли я сообщить о своём отъезде королю?
— Конечно. Он знает о вашем возвращении в Россию и одобряет его.
Король действительно был осведомлён обо всём.
— Ступай, мой Жак! Лови удачу за хвост.
Маржере не знал, что видит своего обожаемого Генриха в последний раз, что и года не пройдёт, как рука предателя нанесёт ему смертельный удар...
В Кале ни один парусник не собирался в ближайшее время в Гамбург. Поэтому пришлось доплыть до Лондона, чтобы пересесть на нужное судно. В Лондоне, убедившись, что за ним нет соглядатаев, Маржере посетил Джона Мерика. Тот признал предстоящую поездку капитана как нельзя более своевременной.
— Сам я не скоро, видимо, вновь навещу Москву, — сказал он. — Наш король носится с новой идеей — превратить северные русские земли в колонию Британии. Так что я направляюсь в Архангельск. Но тем не менее, дорогой капитан, в канцелярии Солсбери будут с нетерпением ждать ваших писем. Запомните, в подворье английского посольства в Москве постоянно проживает некий Бреветер. Запомните это имя. Он наш постоянный корреспондент.
Примечательной была встреча Маржере со Львом Ивановичем Сапегой. Когда Жак начал рассказывать ему о своих планах, он просто рассмеялся:
— Только не говори мне, капитан, что ты едешь к «Димитрию» только из чувства преданности и любви. Я ведь знаю от Гонсевского о твоей болезни в ту ночь. И не надо говорить, будто ты поверил в его воскрешение. Скажи проще, что хочешь поживиться, когда будут грабить царскую казну польские проходимцы, которые и породили этого самозванца!
Маржере ждал такого разговора и решил «подыграть» высокому собеседнику. Рассмеявшись, он сокрушённо развёл руками:
— От вашего проницательного ума ничего не возможно скрыть, ваша святость!
Посерьёзнев, он продолжил:
— Хорошо, буду с вами откровенен, как на исповеди. Я действительно хотел бы добраться до царской казны. — Жак таинственно понизил голос: — Вам не кажется странным то обстоятельство, что Шуйский нашёл казну пустой?
Сапега снова рассмеялся:
— Это немудрено при той весёлой жизни, которую вёл Сынок.
— Сынок?
— Да, я так звал его когда-то много лет назад. Это, кстати, породило слух, будто он был моим незаконным сыном. Всё это, впрочем, ерунда!
Маржере покачал головой:
— Димитрий вёл широкий образ жизни, как и подобает монарху, но, поверьте мне, ваша светлость, как начальнику его стражи, Димитрий очень много покупал драгоценностей, и ювелиры в его золотой мастерской трудились без устали!
— Так куда же всё это подевалось? Неужели сам Шуйский утаил?
— Дело в том, что государь всё время боялся заговора, поэтому он перепрятал самое ценное в тайное хранилище. А как вы догадываетесь, от начальника стражи у него секретов не было...
Глаза Сапеги алчно блеснули.
— Ты хочешь сказать, что знаешь, где сокровища?
Маржере скромно потупил глаза:
— Знали только трое: сам государь, Пётр Басманов и я.
Сапега резко встал, прошёлся, снова сел.
— Ладно, откровенность за откровенность. Скоро мы объявим войну России. Войска короля поведу я. Так что, думаю, я первым буду в Москве!
— Так вы считаете...
— Погоди. Всякое может случиться. Поэтому ты поедешь в стан самозванца, и как только король вступит на территорию России, твоя задача убедить наших головорезов встать под его знамёна.