Воин-Тигр
Шрифт:
– Ну а где же изображение самого Рамы?
– поинтересовался Костас, поглядев по сторонам.
– Ведь храм же посвящен именно ему?
Прадеш помолчал.
– Индуисты верят, что Рама принадлежал к так называемой Солнечной династии, древнему царскому роду. Ему может соответствовать вон то изображение Вишну или какой-нибудь солнечный символ. Или нам просто нужно тщательней искать.
Джек пристально рассматривал шею бога Куберы. Техника обработки камня казалась донельзя знакомой. Он сделал несколько шагов назад, шаря лучом фонарика по помещению, подмечая отдельные детали, задерживаясь на них. Ученый в нем восставал против того, что представало его взгляду, но многолетний опыт археолога, полный невероятных находок, расширил представления Джека о невозможном. Его мысли вновь обратились к Египту и обнаруженному Хибермейером экземпляру "Перипла", к первым намекам на четкий след. На его глазах принимало четкие очертания удивительное открытие, с каждой секундой все ясней проявлялся отпечаток далекого прошлого.
– Какой эпохой датируется резьба?
– спросил Костас.
– Якши и якшини, как и змееподобные наги, - по сути, идолы, посвященные богам земли, пережиток раннеиндийской религии, которую со временем вытеснили индуизм и буддизм, - откликнулся Прадеш.
– Самые ранние скульптуры якшей относят к третьему веку до нашей эры, но эти могли появиться в первом веке или даже в следующем столетии. Именно тогда формировались образы богов раннего индуизма, которых вы здесь видите. Впоследствии индуистская религия возвысилась над местными культами, поглотив или уничтожив их. Далее, тут не видно изображений Будды, хотя буддийские символы присутствуют - бык на колонне, колесо со спицами… Почти как в раннем христианстве: пока Христа не начали представлять в человеческом облике, использовались символы.
– Таким образом, можно говорить о конце первого века до нашей эры, - подытожил Костас.
– Если мы задались целью обнаружить влияние греко-римской цивилизации, то в плане стиля несоответствий нет, - сказал Джек.
– В случае Рима некоторые стилистические и технические особенности могли бы указать на период Поздней Республики.
– Давайте рассмотрим наиболее очевидные варианты, - предложил капитан.
– Арикамеду расположен всего в четырехстах милях к югу отсюда. Ни один римлянни не сунулся бы в джунгли без очень, очень весомой на то причины, но нужно учитывать и такую возможность.
Джек покачал головй.
– В Арикмеду скульптор не нашел бы себе применения. Дома из глинобитного кирпича и глины, голый прагматизм… Даже в Беренике, на Красном море, из камня почти ничего не делали. Тут наш ваятель сидел бы без дела.
– А вдруг он сначала был скульптором, а потом сменил ремесло, стал моряком или торговцем?
– предположил Костас.
– Приехал в Индию пообвыкся, подыскал себе в джунглях уютное логово и вспомнил старую страсть. Джек, ты ведь сам всегда говоришь, что нет ничего невозможного.
Джек ненадолго задумался.
– Профессия ваятеля и каменотеса передавалась по наследству, к тому же в античные времена сменить ремесло было не так-то просто. И если мы говорим о Риме времен Августа, то уезжать оттуда пришло бы в голову только сумасшедшему. Август фактически перестроил город заново - в камне. Это была одна из самых масштабных строительных программ за историю человечества.
– Немного помолчав, он наконец озвучил догадку, озарившую его несколько минут назад: - Но мне кажется, ты напал на верный след. В древнеримском обществе существовала прослойка, в которой попадались мужчины всех профессий, обладатели всех возможных навыков.
– Армия, - произнес Прадеш.
– Граждане-солдаты, - подтвердил Джек.
– Только надо для начала разобраться с периодом. Во времена Августа армию стали переводить на профессиональную основу - теперь в нее набирали восемнадцатилетних юношей, готовых служить двадцать лет. Если нас интересуют настоящие граждане-солдаты, нужно обратить взгляды на эпоху гражданских войн и - еще дальше в прошлое - Римской республики, когда здоровый мужчина любого возраста мог записаться в армию на менее длительный срок, обычно до шести лет. Здесь речь идет уже о середине первого века до нашей эры и более ранних годах. До пика римской активности в Арикамеду оставалось несколько десятилетий. И тут всплывает еще одна проблема. Нет никаких свидетельств, что Рим посылал в Индию легионеров.
– Может, тут побывал наемник?
– вставил Костас.
– Или дезертир? Ты сам мне рассказывал, как в Индии восемнадцатого века ловкачи-офицеры из числа британцев и французов сколачивали себе армии из местных и провозглашали себя царями. Не происходило ли нечто подобное и при римлянах?
Луч от фонарика Джека блуждал по стенам.
– Такое не исключено. В "Перипле" сказано, что для защиты от пиратов на кораблях держали вооруженную охрану.
– Но к этому времени Джек уже совершенно точно знал, с чем они имеют дело. От волнения у него срывался голос.
– Есть и другая возможность. Сбежавший военнопленный.
Тем временем Костас приблизился к статуе Куберы и стал неторопливо осматривать тени, укутавшие массивные камни у стены. Одна щель в особенности привлекла его внимание. Он положил руку на живот идола.
– Я не ошиблся. Тут еще один коридор. А за ним, кажется, еще один зал.
Со стороны выхода донесся приглушенный крик - несколько слов на хинди. Рявкнув что-то в ответ, Прадеш перевел взгляд на стену, о которой говорил Костас, затем посмотрел на часы и раздосадованно покачал головой.
– Мне нужно идти. Сержант Амратавалли вернулся из разведки, нужно его выслушать. Постараюсь не торопить вас без необходимости, но у нас в любом случае не больше часа. Пилот не будет долго ждать. Он мой армейский дргу, но вряд ли ему захочется еще раз подставлять машину под пули. Надо вылетать, пока не подоспела новая партия маоистов. Удачи вам.
Прадеш достал из кобуры револьвер и направился к выходу. Джек первым полез в расщелину между валунами, Костас протиснулся следом. Скопившаяся на камнях влага сыграла роль смазки, так что могучая туша инженера проскользнула без труда. Джек посветил на него фонариком. На том, что прежде было гавайской рубахой, обнаружилось жирное бурое пятно.
– Загубили вещь, - печально буркнул Костас.
– Как есть загубили.
Джек поводил фонариком. По размерам второй зал оказался не меньше первого, но вот стены в нем были другими. Мастер проделал огромную работу, обтесав и отшлифовав все валуны, пока они не стали ровными как холст. Хотя на входе Джек заметил еще какие-то глыбы, сейчас луч его фонаря исследовал стену, на которую взгляд вошедшего падал в первую очередь. Его ум все еще полнился образами из соседнего зала - выпуклыми, почти объемными скульптурами индийских богов и демонов. Стена впереди представляла собой одну из сторон огромной глыбы, не менее пяти метров в длину и трех - в высоту. Он зачарованно разглядывал ее. Казалось, здесь потрудился другой человек. Всю стену покрывала искуснейшая рельефная резьба. Взгляд без труда различал воинов, детали их оружия. Это была непрерывная сцена с единым сюжетом, не имевшим никакого отношения к индийской мифологии. У Джека появилось ощущение, будто он вошел в музей древнеримского искусства. В самом центре Рима.