Воин-Тигр
Шрифт:
– О Господи… - прошептал он.
– Да ведь это битва при Иссе. Там Александр Македонский одержал одну из величайших своих побед, разгромив персидское войско.
Подошел Костас.
– Это же четвертый век до нашей эры, если не ошибаюсь? Джек, когда ты говорил о военнопленных, я вспомнил о битве при Каррах, но это уже первый век до нашей эры. К чему е мы в итоге пришли?
Мозг Джека лихорадочно работал.
– Для легионеров, выступвших в поход на Карры, тема Александра Македонского - а такое нельзя исключать, - то Иссу солдатам могли преподносить как символ боевой славы. Когда эе римлян разбили, победа Александра над персами приобрела мистический ореол. Прибавим сюда следы его великих восточных походов, о которых говорится в том фрагменте "Перипла", - помнишь ведь, сбежавшим легионерам попадались по дороге алтари. При определенном раскладе событий Александр все время оставался бы на заднем плане. Вполне можно представить, как судьба закинула какого-нибудь гражданина-солдата, скульптора по ремеслу, из Рима в Карры, оттуда в парфянский плен и далее - в Центральную Азию. В итоге он прошел тем же маршрутом, что и Александр с его македонцами тремя веками ранее, и закончил путь в джунглях южной Индии.
– И с чего же ты решил, что здесь придставлена та самая битва?
– Битва при Иссе составляет основу знаменитой Александровой мозаики, обнаруженной в Помпеях, - пояснил Джек.
– Скорее всего ее было принято изображать именно так. Слева мы видим мужчину с вьющимися волосами - Александра, рвущегося в бой верхом на Буцефале. На нем доспех с изображением горгоны-Медузы. Фигура Македонского помещена ниже, чем игура Дария; возвышаясь над всеми воинами, персидский царь смотрит на своего врага сверху вниз. Персов на мозаике заметно больше, чем македонцев. Таким образом авторы подчеркивали значимость победы Александра. Только посмотрите, как бесстрашно он скачет навстречу непобедимой, казалось бы, армии царя-бога! А Дарий, спасаясь бегством, подгоняет возничего, и в глазах у него испуг. Его правая рука простерта к Александру, словно мгновение назад он метнул копье… или в знак уважения. Он признает поражение.
– Ну и зачем же неизвестному скульптору воспроизводить помпейскую мозаику в самом сердце тьмы, в центральной Индии?
– Послушай мою теорию, - начал Джек.
– Рельеф высечен римским солдатом, который в графданской жизни был скульптором. В использованной технике многое прямо указывает на римскую школу погребальной скульптуры первого века до нашей эры. В данном случае речь о типовой скульптуре, рассчитанной на клиентов с ограниченными средствами, - например, рельефных пластинах, которые помещались перед урнами с прахом. Изредка мастерам заказывали более масштабные рельефы для саркофагов. Однако в Риме даже самый скромный скульптор не избежал бы знакомства с великими произведениями искусства. После завоевания Греции во втором веке до нашей эры в город хлынул поток художественных ценностей. Александрова мозаика была изготовлена примерно в то же время, по заказу одного богача из Помпей. Но даже она представляла собой лишь копию знаменитой картины греческого художника Апеллеса, по другой версии - Филоксена Эритрейского. Об этом факте упоминает Плиний Старший в "Естественной истории". Скорее всего в Риме полотно было выставлено на всеобщее обозрение, где его и увидел будущий скульптор в пору ученичества.
Костас провел ладонью по скульптуре.
– По-поему, эти солдаты не очень-то похожи на греков. Как и на персов.
Джек осмотрел стену повнимательнее.
– Ты прав. Слева римляне, а не греки. На них кольчуги и шлемы в раннем римском стиле. Из оружия - пилум, метательное копье, и гладий, меч для колющих ударов. Перед нами легионеры первого века до нашей эры, то есть эпохи Красса.
– Смотри-ка, римские цифры.
– Встав поближе, Костас стал разглядывать штандарт, изображенный над легионерами.
– Сначала идут символы XV, потом буквы AP.
– Легион Пятнадцатый "Аполлинарис"!
– воскликнул Джек.
– Он же упоминается и в наскальной надписи, которую обнаружил дядя Кати в одной из узбекских пещер. Итак, скульптор воспроизвел битву при Иссе, но заменил греков на соотечественников. Похоже, перед нами римская армия, вступающая на поле брани.
– А верзила в центре, на месте Александра, - это Красс, тот генерал?
Джек помотал головой:
– Ни в коем случае. Пережить Карры и все, что последовало за ними, могли лишь самые выносливые из легионеров. Возможно, среди них были ветераны знаменитых кампаний Цезаря - галльской и британской. В сравнении с Цезарем Красс сильно проигрывал как лидер. Не исключено, что солдаты презирали его. Ветеран сражения при Каррах никогда не изобразил бы Красса на месте Александра. И едва ли это портрет самого скульптора - такое было бы не в духе римских легионеров. Солдат отождествлял себя со своим контубернием, то есть низшим подразделением. Однако благодаря этим же узам рождалось глубокое уважение к близким друзьям. Думаю, в этом все и дело. Члены контуберния называли себя братьями - frater. Заметь, наш незнакомец не в генеральском облачении. Возможно, это опцион, то есть командир группы, или центурион, но не более. Перед нами "первый среди равных" - несомненно, лидер, и все же один из солдат.
– Но что-то рост у него неправдоподобный.
Джек поднес фонарик поближе.
– Нет. Приглядись получше. Его избразили в натуральную величину, просто человек сам по себе высокий. Анатомические пропорции такие же, как у всех других фигур, только руки и ноги подлиннее - от природы. И еще его лицо… Мастера погребальной скульптуры штамповали свои изделия по шаблону, но когда дело доходило до лиц, всегда высекали достоверные портреты. Посмотри-ка на этих солдат. Я вижу перед собой выходцев из Центральной Италии - Кампании, Лация, Этрурии - суровых мужей: седых горцев, земледельцев, рыбаков. Скульптор оставил здесь портреты реальных людей, которых знал лично. Это можно определить по неправильности, человечности их черт. Теперь вернемся к высокому легионеру. Лицо у него продолговатое, сухощавое, скулы выше, чем у других. Волосы на затылке собраны в хвост, отчетливая борода. У остальных солдат ничего такого нет. Он родом из Галлии - скажем, из Альп. Не исключено, что когда-то сражался против Цезаря, но впоследствии перешел к нему на службу. А какя жесткость в его чертах, какая сила духа! В глазах чувствуется даже намек на чувство юмора - черного солдатсткого юмора. В этом лице многое вызывает восхищение. Скорее всего это был близкий друг мастера, его frater.
– Кажется, скульптор и впрямь разбирался в законах перспективы, - заявил Костас.
– Вокруг нашего великана можно насчитать еще с дюжину солдат, но чуть выше их, в воздухе, в барельефе проступают очертания еще одного легиона.
– Он-то и помог мне сориентироваться, - признался Джек.
– Врагов справа от галла я увидел только потом.
– Поясни.
– Я про ту кучку солдат. Их вовсе не пытались показать с расстояния, приемы перспективы тут ни при чем. Это легион призраков.
– Легион призраков?
– Взгляни на штандарт, о котором мы говорили вначале. В чьих он рвказ? В руках призрачных солдат, а вовсе не тех, что внизу. Теперь посмотри, какая фигура высечена на его верхушке. Священный орел, aquila. Между тем у реальных легионеров, той самой дюжины, никакого штандарта нет. А это уже очень странно. Древнеримский скульптор, спитавший все правила и условности тогдашней иконографии, никогда бы не допустил такой оплошности. Выходя на поле брани, легион всегда брал с собой орла. Для скульптора-воина такое упущение было практически немыслимым.
– Так ведь это легионеры, утратившие штандарты в битве при Каррах, - прошептал Костас.
– В точку. По той же причине про Карры можно забыть. Здесь изображено другое сражение. Более позднее. Все принципы иконографии строго соблюдены. Сверху мы видим призрачный легион солдат, павших в битве при Каррах. При них и штандарт с орлом. Снизу - выжившие. Думается, дело обстоит следующим образом. Перед нами пленные, сбежавшие из Мерва. Они ведут бой в далеком восточном краю, где многое напоминает о походах Александра - недаром ведь скульптор взял за образец битву при Иссе.
– Между тем они изображены в полном легионерском обмундировании, - заметил Костас.
– Ну как, скажи на милость, им удалось его сохранить после стольких лет плена?
– После побега солдатам наверняка приходилось вооружаться на ходу, хватать все, что плохо лежит. Но в глубине души они все равно оставались римскими легионерами - и когда вступали в бой, представляли себя именно такими. Вот и вся разгадка.
– Ну ладно. Тогда перейдем к их противникам.
Джек посветил правее, и его взгляду предстало нечто, до нелепости несовместимое с образами римских легионеров. Перед мысленным взором всплыла картина прошлого: он и Ребекка смотрят на почти такие же скульптуры - вскоре после первой встречи в Нью-Йорке они побывали на передвижной выставке в Британском музее. Пятно света обошло все изображение, задержавшись на цетральной фигуре, противопоставленной высокому легионеру. Джек присмотрелся повнимательнее. Никаких сомнений.