Волчица и пряности
Шрифт:
Однако слова Лоуренса, похоже, застали Хоро врасплох.
Во всяком случае, Лоуренс решил, что именно из-за этого ее лицо внезапно потеряло всякое выражение, и даже полоска сушеного мяса вывалилась изо рта.
– Какой я красноречивый, да?
Отчасти Лоуренс это сказал, чтобы обратить все в шутку, но какая-то часть его была всерьез в этом убеждена.
Впрочем, тут же оказалось, что поведение Хоро было подобно волне, которая отступает, но лишь для того, чтобы обрушиться на берег с силой шторма.
Хоро расхохоталась.
– Пфф! Ха-ха-ха-ха-ха... ну ты даешь... пфф... ха-ха-ха-ха-ха...
Хоро истерически хохотала, держась за живот. Несколько раз она пыталась остановить смех, но ей это всякий раз не удавалось и лишь вызывало новую волну хохота. В итоге Хоро свалилась в груду оружия и доспехов, вся красная от смеха, и продолжала хихикать уже лежа.
Лоуренс сперва тоже смеялся, глядя на Хоро, но затем его лицо стало кислым.
Столь тщательно расчесывавшийся прежде хвост был распушен сильнее, чем обычно, и стучал о днище повозки, будто моля о помощи.
– Эй, ты не перестаралась ли?
Даже если первоначально она стремилась вызвать ответный смех – когда над тобой смеются так долго, это перестает быть интересным.
– Ох уж...
Лоуренс вновь поднес к губам мех; вместе с водой он проглотил и гнев из-за того, что над ним смеялись, и смущение из-за того, что он процитировал менестреля, который сам мало что в этом понимал.
– Хууу... хуу... ахх... я умру от смеха, пфф...
– Ты кончила смеяться? – вздохнув, поинтересовался Лоуренс, глядя на медленно исчезающий за горизонтом солнечный диск. Ничто сейчас не могло заставить его посмотреть в сторону Хоро.
– Мм, похоже, ты тоже способен преподносить сюрпризы.
Лоуренс искоса глянул на Хоро и увидел, что она с усталым видом смотрит на него, лежа на груде снаряжения.
По правде сказать, выглядела Хоро так, как будто страдала, не в силах восстановить дыхание после долгого бега.
– Ну, если этого достаточно, чтобы у тебя улучшилось настроение, то оно того стоило.
Даже с учетом того, что Хоро не любила пастухов, она явно была очень раздражена. Лоуренс не считал, что Хоро всерьез ревновала из-за его дружеской беседы с Норой. Да и насчет расчесывания хвоста – не то чтобы у Хоро совсемне было возможности этим заниматься.
Быть может, Хоро просто было неуютно в присутствии незнакомых людей? Лоуренс обдумал такую возможность, но, вспомнив свою собственную первую встречу с Хоро, твердо сказал себе, что Хоро явно не тосущество, которое стесняется незнакомцев.
– Хмм? Настроение?
Уши, показавшиеся из-под капюшона, когда Хоро свалилась в повозку от смеха, шевельнулись, и глаза, в которых все еще стояли слезы, вопросительно уставились на Лоуренса. Сейчас у Хоро было такое лицо, словно она только что увидела что-то невероятное.
– Но разве ты не сердилась, что не могла расчесывать хвост?
– ...Ооо.
Хоро, похоже, вспомнила.
– Ну да.
После этих слов лицо Хоро наконец-то вернуло былую безмятежность. Поднявшись с груды снаряжения и усевшись, она утерла слезы, оставшиеся в уголках глаз.
Глядя, как Хоро якобы только что вспомнила это, Лоуренс подумал, что, похоже, невозможность поухаживать за хвостом не была настоящей причиной недовольства Хоро. Это был лишь повод изобразить недовольство, а истинная причина лежала где-то еще.
– Ну, тут уж ничего не поделаешь.
Кончик хвоста Хоро шелестнул в глубине повозки.
– И кроме того, после того как ты меня так рассмешил этой своей фразочкой, сердиться дальше просто глупо.
Снова рассмеявшись, Хоро, будто вспомнив что-то, вдруг выглянула из повозки и сказала:
– А эта девочка не мерзнет?
Солнце уже почти полностью ушло за западный горизонт, и небо на востоке окрасилось в густой ультрамарин. Слова Хоро напомнили Лоуренсу, что пора разводить огонь.
Лоуренсу доводилось слышать, что у пастухов не было привычки разводить костры, но он решил, что это не из-за того, что они особенно устойчивы к холоду, а просто им нужно приглядывать за стадом.
При этой мысли Лоуренс взглянул на Нору, свернувшуюся клубочком среди травы.
Неожиданно он почувствовал, как что-то приближается к его рту. Обернувшись, он увидел, как Хоро протягивает ему полоску сушеного мяса.
– Твоя награда за то, что рассмешил.
– Ты так громко хохотала, и все, что я получил, - вот этот кусочек мяса?
– Значит, ты не хочешь? – лукаво уточнила Хоро. Несмотря на некоторое смущение, Лоуренс решил все-таки взять мясо ртом.
Однако зубы его ухватили лишь воздух – Хоро в последний момент отдернула руку.
Хоро вновь принялась смеяться.
Если он продолжит играть в игру Хоро, то проиграет. Лоуренс решил не обращать на нее внимания, всем видом давая понять: «Мне лень реагировать на твои детские шалости».
Понимая, что если он не приступит к разведению огня немедленно, то всем им придется довольствоваться холодной пищей посреди холодной ночи, Лоуренс собрался уже спрыгнуть с козел повозки, как вдруг Хоро ухватила его за одежду и придвинулась совсем близко.
Лоуренс вздрогнул.
В последних багровых лучах заката на ее ресницах все еще виднелись слезы.
– По-моему, иногда можно для разнообразия попробовать и сырую баранину, как ты думаешь?
И все же при этих словах ее клыки обнажились. На фоне блеяния овец, звучащего сейчас, в сумерках, особенно скорбно, Лоуренсу было непросто убедить себя, что Хоро шутит.
В конце концов, она все же была волчицей.
Лоуренс легонько тюкнул Хоро по голове костяшками пальцев, давая понять, что пора прекращать шалить, и спрыгнул с повозки.