Волчий корень
Шрифт:
— Идем все вместе, — почти мурлыкнул себе под нос Чулков, но его все равно услышали. — Свет не зажигать. — Он подождал, пока его слова пролетели по цепочке к тому, кто замыкал процессию, после чего, держа девочку за спиной, крадучись, точно кот, он направился в темноту.
Куда же это они попали? Томило не часто бывал в Теремном дворце и плохо представлял теперь, что находится над ними. В какой-то момент лучик сверху упал на плечо Томило, и он вдруг явственно услышал женский голос.
— Слышала скрип?
— Какой еще скрип?
— Ну, словно ходит кто за стеной?
— Да полно тебе, матушка царица, кому там ходить? Наверняка стражники у дверей шепчутся, скучно им
— Да не там, дурья башка. Вот же, прямо под нами. — Над головой у Томило послышался скрип: наверное, служанка встала на колени, силясь услышать хоть что-нибудь. Чулков застыл, боясь шелохнуться. В этот момент где-то наверху послышались шаги, глухо ухнула дверь, женщина в комнате, наверное, вскочила на ноги, он услышал ее торопливые шаги.
— Ничего не слышу, государыня. Может, мыши.
И тут Хряк чихнул.
Наверху раздалось сразу два взвизга, и тут же раздались тяжелые торопливые шаги, словно кто-то вбежал в светелку. Не зная, что делать дальше, Томило поспешил воспользоваться шумом и пошел дальше, таща за собой перепуганную Соломонию.
— Нет никого, государыня! — несся вослед им приглушенный басок.
— А что внизу?
— Знамо что, подвал внизу.
— Так это Малюта-мерзавец послал своих топтунов подслушивать нас! Озолочу того, кто мне из подпола скуратовскую крысу добудет!
Томило припустил вперед, почти не разбирая дороги и не думая о том, как будет воспринято их бегство наверху. Узкий коридор превратился в относительно светлую площадку с тремя идущими в разные стороны черными, похожими на норы коридорами.
— Я не пойду туда, дядя Томило. Страшно! — схватила Чулкова за рукав Соломония.
— Не бойся, маленькая. В темноте не страшно, нас там не найдут, а здесь мы как на ладони. — Обняв девочку за плечи, он устремился в крайний слева проход. Сзади раздавались шаркающие шаги идущих за ними ребят.
— Стражники сейчас явятся, — зашептал, догнав их через несколько шагов, Замятня.
— Не явятся, стражники не имеют права покидать свои посты, сначала они призовут других стражников, те доложат начальству. Если поднажмем, вполне успеем оторваться.
Хряк прошел вперед и, встав перед Томило, возглавил процессию.
— Если они явятся сюда, прихватят с собой свет, — напомнил Томило.
— Пусть сначала догадаются, в какой проход мы нырнули.
— Эй, кто там внизу? — послышался недовольный мужской голос над головой. — А вот я сейчас пальну по полу, пусть потом стража разбирается. — Томило схватил в охапку Соломонию, закрыв ее своим телом, но выстрела не последовало, Хряк тянул его куда-то в темноту, и он был вынужден подчиниться.
Вскоре голоса и вообще какие-либо звуки над головой прекратились, побратимы поняли, что миновали жилые помещения дворца. Тем не менее кошмар не закончился, а, казалось, сделался ощутимее. Под ногами хлюпало, было слышно, как где-то в темноте капает вода. При этом пахло так, словно рядом кто-то складывал здесь дохлятину. Соломония старалась закрыть рукавом нос, и Томило радовался тому, что не видит того, почему ему приходилось здесь идти. Наверняка под ногами полно дохлых крыс, а может быть, и чего похуже. То и дело он наступал на что-то мягкое, всякий раз при этом шепча молитву и стараясь не напугать еще больше послушно идущую рядом с ним девочку. Зато коридор здесь расширился и его своды сделались такими высокими, что Томило наконец позволил себе выпрямиться в полный рост. И тут же ощутил чье-то холодное дыхание рядом. Словно кто-то невидимый и, скорее всего, мертвый стоял за его спиной, пытаясь прошептать что-то в ухо. Ощущение было таким сильным, что в первую секунду
— Дует справа, — шепнул он идущему впереди Хряку. — Как только обнаружится проход, иди туда.
— Добре. А Юрий Сигизмундович как сказал, догонит ли нас?
— В лесном доме через три дня встретимся, — прошипел Томило и потом, повернувшись к идущему за Соломонией Замятне, повторил ему то же, попросив передать дальше. Сообщение полетело по цепочке назад.
— Что же он, один наш отход теперь прикрывает? — До Хряка наконец дошло. Он остановился, шумно выдыхая. — Я так не могу.
— Приказ, — прошипел Томило. — Думаешь, мне так приятно в бабьем платье драпать?
— Что же делать? Что ж я сразу не спросил, теперь бы уже был с ним, стояли бы спина к спине, — завыл Хряк, Томило различил в темноте, как тот, обхватив руками голову, раскачивается теперь в беззвучном рыдании.
— Приказ, — холодно повторил Томило. — Выполняй что велено. Не то сейчас Мария Темрюковна пришлет стражей, все здесь поляжем.
Хряк утер слезы, громко сморкнулся и, тихо причитая, побрел дальше, коридор как раз повернул направо, здесь ветерок сделался ощутимее, наверняка впереди была дверь или окно, через которое можно было выбраться.
Волков уже бывал в библиотеке Теремного дворца, и ему здесь нравилось. Иван ждал его в дворцовой библиотеке, в крошечной нише, где любил читать или писал свои наблюдения.
— Я провел расследование и спешу сообщить, что…
— Что никакого Георгия не было и он не ты, а ты не он? — опередил его царь. — Чего еще соврешь? Может быть, скажешь, что и заговора не было, и трех младенцев не вывозили сорок лет назад от монастыря? И вообще я беленой объелся и оттого мне кажется? — Иван захлопнул книгу, которую только перед этим читал, но, так как Волков стоял, опустив голову, и не спешил оправдываться или молить о пощаде, продолжал: — До записей Немчина тоже небось добрался, сучье семя. Вижу, что добрался. Значит, понимаешь, что государь Василий Иванович не мог иметь детей, стало быть, и ты, и я — два бастарда. Ты бастард великой княгини Соломонии Сабуровой, а я — великой княгини Елены Глинской. Так?
Волков не издал ни звука.
— А раз так, то, считай, в одном положении, и положение это шаткое. Правильно я истолковываю?
Волков молчал.
— Ан вот неправильно, потому как ты от первой, законной жены, а святая церковь до сих пор не может в точности сказать, возможен ли развод супругов вообще. А коли развод невозможен, коли не в силах человек развенчать союз, закрепленный высшей властью на небесах, коли повторный обряд венчания не подействовал, и живя в монастыре Соломония продолжала оставаться мужней женой. Стало быть, моя мать обыкновенная наложница. Короче говоря, родился и раньше, и в браке, а я сын блуда! А посему ты пришел меня свергать. Так ли это? Что же ты медлишь? Вот я перед тобой один и без оружия. Воспользуйся случаем, может, Бог так рассудил, что на крови всеми ненавистного выблюдка Ивана построит свое царство законный царь Георгий, царь-оборотень.