Волшебное седло
Шрифт:
Патрули пошли вниз, а Трайче двинулся прямо к Кривой, мельнице.
Мельница была едва видна среди зелёных, разросшихся ив. Вода круто падала вниз по жёлобу, с силой ударялась о лопасти мельничного колеса и тем самым приводила в движение жернова.
Миллионы сверкающих брызг разлетались от колеса. Вертевшиеся жернова натужно и монотонно скрипели, прищёлкивая при этом: чак-чук! чак-чук!
У дверей мельницы сидел на колченогом стуле мельник, дед Крстан, весь перепачканный мукой. Рядом с ним, растянувшись на солнышке, дремал толстый серый кот.
— Дед Крстан, не видал, случаем, мою лошадку? — спросил у него Трайче, чтоб как-то завязать разговор.
— Нет, не видал, парень, — ответил дед. — Может, её забрал полевой сторож?
— Ей-богу, не знаю.
— А что у вас в деревне новенького? — поинтересовался мельник.
— Да ничего… Вот здесь, неподалёку, встретили меня немцы, обыскали и отпустили…
— Ну ничего, не расстраивайся, — утешил мальчика дед Крстан.
Трайче двинулся вверх по ивняку. Отойдя подальше, он осторожно осмотрелся, срезал тоненькую веточку ивы и принялся как бы прочищать ею свирель. Из свирели выпала записка. Трайче поднял её, спрятал в карман, а потом поднёс свирель к губам и заиграл:
Тирли-лили! Тирли-лили! Тирли-лили!
Время шло, а в ивняке всё никто не появлялся.
«Почему же их нет? — подумал Трайче. — Попробую ещё разок сыграть».
Он снова поднёс свирель к губам и принялся расхаживать по ивняку.
Так он подошёл к тому месту, где кончался ивняк. Кое-где у реки росли раскидистые ракиты. Вдруг из зарослей донеслось чьё-то посвистывание. Трайче насторожился.
Неизвестный не переставал насвистывать и, как понял Трайче, подходил к нему всё ближе и ближе. Наконец на небольшую лужайку вышли двое незнакомцев. Один из них был смуглым, жгучим брюнетом, у другого же курчавилась на голове целая копна светло-русых волос. Прищурившись, Трайче опустил свирель и спросил у них:
— Вы кого-нибудь ищете?
— Да, ищем маленького продавца дров по имени Трайче, — ответил один из незнакомцев.
— Я и есть Трайче, — улыбнулся мальчик и протянул им записку.
Незнакомцы прочитали её, и тогда светловолосый, глядя прямо в глаза Трайче, сказал:
— Сегодня ночью нас привёл сюда Тале. Он своё дело сделал, теперь твоя очередь: веди нас дальше.
— Хорошо. Сейчас мы пойдём вверх по реке, пройдём по мосту и поднимемся на Караорман. Я пойду впереди метрах в пятидесяти от вас и, если замечу кого, заиграю на свирели. Тогда вы тут же спрячетесь. А когда снова заиграю, значит, можно идти вперёд без опаски.
И они двинулись вдоль реки.
Время от времени Трайче останавливался и оглядывался: надо же было убедиться, что незнакомцы идут вслед за ним. Когда он подошёл к мосту — бревну, переброшенному через Сатеску, он увидел вдруг полевого сторожа. Сторож шёл ему навстречу. Не теряя ни минуты, Трайче выхватил из-за пояса свирель, и над рекой полились мелодичные звуки. Потом он на миг оглянулся: незнакомцев и след простыл.
«Значит, услышали и вовремя спрятались», — обрадовался Трайче и спокойно перешёл по бревну на другую сторону реки.
— Эй, парнишка, куда это ты идёшь? — гаркнул сторож.
— Я, дяденька, потерял свою лошадку. Вот ищу её теперь.
— Если она заберётся в чьи-нибудь угодья, уши оборву. Учти! — пригрозил мальчику сторож.
Трайче, будто всхлипывая, низко опустил голову, а сторож, не обращая больше на него никакого внимания, перешёл реку по бревну и исчез среди колосившейся ржи. Едва он скрылся из виду, как Трайче снова вынул свирель и заиграл. Незнакомцы вынырнули из-за укрытия, торопливо прошагали по берегу реки, осторожно прошли по бревну и вскоре догнали Трайче. Теперь прятаться было не к чему, потому что они уже добрались почти до самого подножия Караормана.
Пройдя ещё с полкилометра, они оказались в густом буковом лесу. Причём в таком густом, что за ветвями не видно было даже неба. Высокие и толстые буки, обращённые одной стороной к северу, поросли зеленовато-серым мхом. Под ногами шуршали прошлогодние листья, трещали и ломались с хрустом сухие сучья. Над веткой могучего бука взлетел вдруг лесной голубь. Трайче, закинув вверх голову, разглядел на ветке свитое голубем гнездо, а в гнезде двух оперившихся птенцов.
— Смотри-ка! Два птенца! — воскликнул один из незнакомцев.
Наконец они вышли на зелёный склон горы, по которому безмятежно бежал маленький ручеёк. Трайче и незнакомцы решили немного передохнуть.
— Ну и красотища здесь! — восторгался один из них.
— Что верно, то верно, красота просто неописуемая! — вторил ему другой.
Тогда смуглый, широко раскинув руки, принялся читать стихи:
Караорман и Соловей-гора — Точно брата два, два мстителя…— Н-да… Сказано точно, — отозвался светловолосый. Он наклонился над ручейком, зачерпнул воды и напился. — Ну и вода! Прямо лёд, а не вода!
Отдохнув, они двинулись дальше…
— Трайче, далеко ещё? — спросил смуглый.
— Да нет, скоро придём.
Добравшись до Веляновой поляны, Трайче вновь поднёс к губам свирель. Ну, а когда они спустились по склону, то за старым громадным буком увидели Горяна с автоматом в руке.
— Вот привёл к тебе гостей, — обратился Трайче к Горяну.
— Это и есть те самые товарищи? — спросил Горян.
— Да, это мы, — отозвался светловолосый.
Все вместе они снова зашагали к лесу и вскоре оказались в мрачной и таинственной чащобе. Горян сложил ладони рупором и прокричал:
— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
За дальними буками отозвалась другая кукушка: значит, можно идти вперёд. Наконец они вышли на лужайку, где ярко полыхал костёр, а на костре варился в котле обед. На поваленных стволах сидели и разговаривали партизаны. Заметив вновь прибывших, они окружили их и засыпали самыми разнообразными вопросами.
Долго их расспрашивали партизаны, а когда обо всём расспросили, как бы непроизвольно, стихийно родился македонский народный танец «оро».
Во главе цепочки партизан, образовавших незамкнутый круг, оказалась медсестра Стевка. Обнявшись за плечи, партизаны приплясывали и пели: