Воля дороже свободы
Шрифт:
Вдруг листва осветилась изнутри, будто там зажгли яркий фонарь. Крона наполнилась переплетением ажурных теней. «Путеводный огонь», – подумал Кат, сам не зная, отчего это пришло на ум.
– Нашли, – сказал Джон. Дерево было уже рядом. Парцелы взлетали до самой его верхушки, возвращались, пронизывали ветки, плясали у корней. Но больше всего их было наверху – там, где разливалось свечение.
– Нашли? – переспросил Кат. Джон кивнул:
– Да. Только не мы, а нас. Это удивительно. И красиво. И…
Свечение медленно поплыло вниз. Из зелёной путаницы листьев показался мягко сияющий шар. Небольшой, вершков двадцати в поперечнике, лучистый, как звезда. Да, больше всего он походил на звезду: словно та упала с неба, но не сгорела, а спряталась в древесной листве.
Шар подлетел ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки. Было что-то странно знакомое в том, как он двигался, в той высоте, на которой держался – точно напротив груди Ката, там, куда обычно доставал головой…
– …Петер? – выговорил Кат.
Сияние вспыхнуло ярче – так, что стало больно смотреть. Пришлось зажмуриться, а, когда Кат снова обрёл способность видеть, перед ним действительно стоял Петер. Белобрысый, немного взъерошенный, одетый по-дорожному – словом, в своём привычном облике.
Но что-то было неправильно.
– Демьян! – Петер хлопнул ресницами и расплылся в улыбке. – Ты пришёл! Как здорово! С тобой всё хорошо?
Кат кашлянул.
– Да что мне сделается, – сказал он. – Ты лучше про себя… Ты как? Ты… живой?
Вдруг стало ясно, что именно было неправильным: встрёпанные волосы Петера не шевелились на ветру. Кат протянул руку. Почувствовал тепло, но это было не тепло человеческого тела – скорее, жар тлеющего угля. Преодолев мгновенное колебание, Кат дотронулся до плеча Петера. Поначалу рука встретила только пустоту. «Вот и Джил, – невольно подумал он. – Тоже хотела коснуться, а нельзя». Но затем возникло упругое сопротивление: будто, катаясь на лодке, опустил ладонь в набегающую волну. Стало горячо. Кат отступил на шаг.
– Извини, – сказал Петер смущенно. – Это что-то вроде силовых полей… В общем, я не совсем живой. Верней, живой, но не как раньше. Мы с Ирмой умерли. Правда, это оказалось вовсе не плохо. Потому что мы теперь вместе. Вдвоём.
– Вдвоём?
– Да, ты сейчас говоришь с нами обоими. Мы хотели никогда не разлучаться, помнишь? Ну вот, это сбылось.
Кат сморгнул. На месте Петера стояла Ирма – улыбалась, глядя исподлобья. Золотистые локоны неподвижно покоились на плечах, серый костюм был застегнут до горла.
Джон покачал головой.
– Вот, значит, как, – сказал он. – Без обращения. Без машин.
Ирма обернулась.
– Здравствуйте, сударь Репейник! – сказала она. – Демьян вам помог?
– Помог, – ответил Джон, с интересом глядя на девочку. – И Джил помог, и мне.
Ирма кивнула.
– Послушай, ты… вы… – Джон неловко усмехнулся. – Прошу прощения, но я хотел бы прочитать всё, что у вас двоих есть. Память, эмоции, мысли. С самых первых дней. Можно? Больно не будет.
– Нам теперь не бывает больно, – Ирма тряхнула локонами. – Читайте, сколько угодно.
Закружились парцелы, девичья фигурка скрылась в чёрном вихре. Джон замер, уставившись в пространство невидящим взглядом и расставив ноги пошире для устойчивости.
Дерево шелестело, листья колыхались на ветру. Невдалеке маленькая жёлтая птица пыталась оседлать косо торчавшую травинку. Травинка гнулась, птица разворачивала крылья, подлетала вверх и снова мостилась на тонкий стебель – а тот опять сгибался, касаясь земли размочаленной верхушкой.
«Значит, умерли, – думал Кат. – Но затем ожили. Только уже не людьми. Могли бы улететь, стать звездой в небе. А они вернулись. Выходит…»
– Выходит, это и есть то, чего хотел Бен, – пробормотал он. – Стрессовая эволюция. Неужели у него получилось?
Парцелы исчезли, вернувшись в небытие. Ирма поправила волосы и заложила руки за спину.
Джон перевёл дыхание. Потряс головой, словно вынырнул из воды.
– Нет, – сказал он твёрдо. – Это не у него получилось. Это у них получилось. Долго объяснять, что я сейчас увидел. Скажу коротко: ребята просто лучше нас. Намного.
– Превзошли себя? – с трудом выговорил Кат. – Перед смертью…
Джон взмахнул рукой:
– Да нет. Они превзошли себя давным-давно. Собственно, превосходили каждый раз, когда был выбор: что-то сделать к собственной выгоде, или что-то сделать для других. Они выбирали – для других. Вот так просто.
– Если ты трус, очень даже непросто, – возразил Петер (это снова был он). – Но Демьян научил меня не бояться. И стало легче.
«Я научил? – подумал Кат. – Когда это? Ладно, неважно…»
– И что теперь? – спросил он Петера. – У вас есть, наверное, какая-нибудь невиданная способность? Или даже не одна?
Петер развёл руками – повеяло тёплым воздухом, как от протопленной печки.
– Мы ещё точно не знаем, – признался он. – Не успели разобраться. Пока только слетали на ферму, освободили всех, кто оставался в плену. И ещё вылечили Кестнера. Кестнер, оказывается, жив, представляешь? Только он был очень плох, лежал в больнице для нищих. Теперь ему лучше. Потом хотели лететь к тебе, но ты, оказывается, уже отправился на остров. Мы поняли, что ты скоро придёшь, и решили тут навести порядок. Вернули этим местам тот вид, что был до войны. Вся пустошь теперь нормальная. Ещё Гельмунда похоронили…