Воля дороже свободы
Шрифт:
Петер провёл ладонью по лицу.
– Её забрали, – сказал он. – И всех тоже забрали… А Кестнера, должно быть, убили. У нас в городе последнее время часто такое случается. Рейдеры. Нападают на общежития, на школы, на приюты. Угоняют в рабство. Молодых и детей.
Со стены дробно осыпалась горсть мелких камешков.
– Ирма теперь у них, – произнёс Петер и прочистил горло. – А я – сбежал. Бросил её. Бросил всех.
– Она была твоей девчонкой? – спросил Кат.
Петер приоткрыл рот, желая что-то сказать, но моргнул
– Да, – произнёс он после долгой паузы.
Кат пожал плечами:
– Ты бы всё равно её не спас. Просто получил бы по башке. Валялся бы и смотрел…
– Не надо, – выдавил Петер, не поднимая головы.
Кат снова пожал плечами и вгляделся в темноту, чтобы определить, чем занята самка за их спинами, но не определил. Фьол всё так же бормотал на ухо кроту – монотонно, словно убаюкивал.
– Я должен вернуться, – Петер потянул носом. – И всё исправить. Найти их. Найти Ирму.
Кат мог бы сказать, что думает насчёт шанса найти Ирму, и в особенности – насчёт возможности всё исправить, однако решил поберечь дыхание.
– Но сначала надо перестать быть трусом, – закончил Петер. – Вот в чём дело. Понимаешь?
Кат в третий раз пожал плечами.
– Как, говоришь, называется твой мир? – спросил он.
Петер беспомощно наморщил лоб:
– Мы его называем просто «Мир». По нашему – Вельт.
– Не слышал ни про какой Вельт. Может, расскажешь про него что-то особенное? Вроде примет?
– Ничего там нет особенного, – Петер кашлянул. – Голубое небо, зеленая трава. Вода в реках прозрачная. Вот разве что в нашем городе часто бывают туманы, которые пахнут нехорошо, это из-за сернистых источников. А, и ещё у нас три луны.
Кат покачал головой:
–Трёх лун отродясь нигде не видел. Приливы у вас, наверное, мощные… Ладно, авось отыщем. Если живы будем.
Влажно шелестя, спустился со стены Фьол.
– Почти на месте, – сказал он, отдуваясь. – Сейчас мои ребята пробьют ход на поверхность и вытащат ловушку. Дальше нужно будет работать быстро, пока хозяин нас не учуял. Поэтому, внучок, если хотел что-то спросить, то давай спрашивай сейчас. Потом будет некогда, хе-хе…
Проходчик растопырился в полутьме огромной чёрной кляксой. Лихо рыкнул. Загрохотали взрывы, так что какое-то время говорить было невозможно. Крот теперь копал под углом к горизонтали, тоннель шёл вверх.
Спустя несколько минут взрывы, отдалившись, стали глуше.
Самка перетаптывалась, щерила кривые зубы. «Ыг-ду-бу-бо, пы-ры-ро-ху», – из пасти опадали сосульки тягучей слюны.
– Напомните, пожалуйста, – Петер поднялся на ноги. – Что мне, собственно, придётся делать?
– Завлечь хозяина в ловушку, – ухмыльнулся Фьол, – как я и говорил.
– Можете объяснить подробнее? В деталях?
– Детали деталями, – вмешался Кат, – а суть одна. Петер будет приманкой для Основателя. Огромный риск, в случае провала – верная
Фьол сморщился:
– Риск минимален. Ловушку спрячем в яме, хорошенько замаскируем, а мальчонку поставим рядом. Когда хозяин объявится…
– Вихрь сметёт и пацана, и ловушку, – перебил Кат. – И дело с концом. Долбанутая затея.
– Мы недаром так далеко забрались, – насупился Фьол. – Никакого вихря не будет. Сейчас над нами – особое место. Старый полигон. Здесь водятся звери. Хозяин любит в них вселяться по настроению. В остальное время их не трогает, даже когда бесится. Бережёт.
– Кроты, что ли? – буркнул Кат.
– Не кроты, – Фьол поганенько заулыбался из-под прозрачной маски. – Не кроты! Увидишь сам. Для тебя тоже местечко найдётся. Такое, что всё видно… О чём бишь я…
– Звери, – напомнил Петер.
– Да! – Фьол щёлкнул пальцами, но так неловко, что никакого звука не получилось. – Хозяин почует нас, явится сюда и вселится в зверя. Ты заманишь его в яму. Это несложно, он вряд ли поймёт, что к чему. В таком теле у него и мозги звериные, не шибко удобно соображать... Тут включится ловушка. И – хоп! – втянет в себя дух хозяина. В два счёта.
– Как просто, – отозвался Кат, вложив в голос столько сарказма, что заметил бы и мёртвый. – А чего ж ты раньше этого не сделал?
– Я пытался, – сказал Фьол неожиданно миролюбиво. – Честное слово, пытался! Да только каждый раз что-то идёт не так. Те, кого я ставлю к ловушке, убегают. Со страху. Или хозяин их убивает. Или сначала они убегают, а потом он их убивает. Только три варианта, ха-ха!
– Но Петер – другое дело, да? – подхватил Кат.
Фьол поглядел на Петера с весёлой нежностью:
– Он – совсе-ем другое дело. Ты, дылда, и представить не можешь, до какой степени. Вы живы-то до сих пор лишь потому, что хозяин в его присутствии ослаб. Вихрь, который вас настиг – помнишь?
Кат смотрел на него, глодая резиновую трубку. У него вдруг родилось нехорошее чувство. Очень нехорошее. Будто он чего-то не понимает, чего-то важного.
– Помнишь, ещё бы, – ухмыльнулся Фьол. – Так вот, если бы не мальчишечка, от того бункера камня на камне не осталось бы.
– Откуда у вас ловушка? – вдруг спросил Петер. – Вы не сами её сделали, верно? Она фабричного производства. Это видно. Очень древняя.
Фьол закряхтел.
– Смышлёный мальчишечка… Я её нашёл. На старом складе. Тут была война между богами – ну, вы знаете, наверное. Так вот, один из них не имел тела. В точности как хозяин сейчас. И враги, чтобы взять его в плен, изобрели эту штуковину. Только использовать не успели, бросили. А я нашёл. И документацию на неё нашёл. Разобрался, как работает.
Кат хмыкнул.
– То есть, ты думаешь, что гнилая рухлядь, которой две с лишним тысячи лет, – он кивком указал на ловушку, – сумеет удержать твоего хозяина?