Воронья Кость

Лоу Роберт

— Ну, — прорычал Кэтилмунд, — мы попытались кричать на норвежском и славянском, даже по-вендски, и немного по-гречески, а Мурроу крикнул по-ирландски, этот-то язык они должны знать, ведь Ирландия гораздо ближе, чем Франкия. Но если мы не знаем языка Энглиска или языка Христа, то нам не удастся поговорить с ними.

Воронья Кость посмотрел на Мара и тот пожал плечами.

— Я знаю кое-какие молитвы на латыни, — признался он. — Понахватался немного.

— Что же, мы пришли сюда не для того чтобы стоять и глазеть на корабль Хоскульда, — произнёс Воронья Кость и кивнул Кэтилмунду. — Возьми двоих и поднимитесь на борт кнорра. Мурроу и Ровальд — пойдёте со мной, может быть, кто-то из местных всё же знает ирландский. Гьялланди, ты красиво говоришь и немного знаешь латынь. Берто, идём с нами, ведь это единственная возможность взять с собой собаку — уродливое создание, но, когда она виляет хвостом, это успокаивает.

Он спрыгнул с носа на мелководье и стал пробираться на берег, остальные последовали за ним. На полпути к галечному берегу он обернулся и окликнул Онунда.

— Если ты увидишь, что мы возвращаемся вприпрыжку, было бы хорошо знать, что пока мы взбираемся на борт, вёсла уже выгнулись, и вы выгребаете в открытое море.

— Но не слишком-то торопитесь, — добавил Мурроу с ухмылкой. — Будет лучше, если мы сначала окажемся на борту, а потом уж гните вёсла.

Раздался нервный смех, и те, кто остались вскоре притихли, наблюдая как Воронья Кость и его четверо спутников вместе с собакой пробирались через гальку к заросшим травой дюнам, а затем перемахнули волнолом. Чайки кружились над ними и кричали на жёлтую собаку, которая радостно носилась туда-сюда, бешено виляя хвостом.

С опаской, словно старые кошки, они достигли края поселения, миновали покосившиеся заборы, огораживающие клочки земли, и двинулись дальше, мимо домов с закрытыми дверьми и ставнями. Хотя они никого не заметили, Воронья Кость знал, что за ними пристально наблюдают изо всех щелей отверстий.

Осторожно ступая по-волчьи, они описали несколько широких кругов, а затем подошли к церкви, которая вблизи Вороньей Кости показалась не белой, а скорее серой, как чайка. Толстые стены, узкие, высоко расположенные оконные щели и единственная массивная дверь установленная в арке и обитая железными гвоздями. Похожа на добротную крепость, как верно подметил кто-то, а они очень рискуют, находясь так далеко от корабля — вдруг кто-нибудь выскочит оттуда и отрежет им путь к отступлению.

Гьялланди шагнул вперед и заколотил в дверь, выкрикивая латинские слова, пока в двери не открылось зарешеченное окошко, и чьи-то глаза с опаской уставились на него. Воины насмешливо заулюлюкали.

— Тише! — приказал Воронья Кость, не желая, чтобы окошко затворилось. Гьялланди пробормотал что-то невнятное, ему ответили, он снова что-то сказал. Окошечко с шумом закрылось, скальд сделал шаг назад, поджав мясистые губы.

— Они напуганы, — сказал он. — Я пообещал, что всё будет хорошо, и все мы добрые христиане.

— Что же, — ответил Воронья Кость с уверенностью, присущей принцу. — Полуправда не считается ложью.

Дверь каменной церкви со скрежетом отворилась, словно улыбка, а из проема показался священник по имени Домналл, — высокий худощавый мужчина с холодными серыми глазами и подбородком, который невозможно гладко выбрить даже самым острым лезвием. Причёска напоминала перевернутое птичье гнездо, макушка чисто выбрита. Так выглядело большинство христианских священников. Но кроме того, он кое-как говорил по-норвежски.

Несмотря на все попытки Вороньей Кости перевернуть молот Тора таким образом, чтобы он хоть немного напоминал крест, священник сразу же заметил это и отказался говорить до тех пор, пока хмурый юноша не примет помазание в присутствии христиан.

Поэтому Воронья Кость позволил начертать святой водой крест на лбу, игнорируя мрачные взгляды верных Одину побратимов Обетного Братства. Хотя с Онундом возникла трудность — тот плюнул, чуть не попав на сапоги принца, и заявил, что Орм никогда бы не поступил так, и уж точно не обрадуется, узнав об этом.

В горле Вороньей Кости застряла ярость, но он проглотил её, несмотря на то, что она выжигала ему нутро. Он улыбнулся Онунду так сладко, насколько позволяло раздражение глубоко внутри.

— Орм поймет, — ответил он спокойным тоном, признавая при этом, что всё же Онунд прав, — Орм не позволил бы приблизиться христианскому священнику к себе и на мизинец, ведь однажды он уже поступил так, прогневав тем самым, как он считал, богов Асгарда.

Воронья Кость подумал, что именно поэтому Орму в этой части света, где ни разу не ступала его нога, никогда не стать кем-то большим, нежели вождем отряда викингов, так как здешние христиане никогда бы не стали вести с ним дел. Распятый бог здесь могущественен, и благоразумный принц обратил на это внимание, как и благоразумные боги Асгарда тоже.

Он так и сказал, а затем, минуя мрачного Онунда, последовал за уже более словоохотливым священником внутрь. Он увидел, что церковь, в которую они вошли, оказалась скорее небольшой часовней для пилигримов, построенная в честь какого-то христианского мученика по имени Ниниан. Также, оказалось, что они причалили не совсем там, где предполагали — это был не сам Хвитранн, а всего лишь его пристань, расположенная на самой оконечности полуострова, который был бы островом, если бы не узкий перешеек. Олаф узнал об этом, когда они сидели, укрывшись от ветра в деревянной пристройке, примыкающей к стене церкви. Они пили эль с ореховым привкусом, ели сыр с хлебом, а в это время какая-то девчонка сбегала за командиром крепости, толстяком по имени Фергюс.

И все это, удивлялся Воронья Кость, лишь потому, что он пробормотал какие-то слова хвалы Белому Христу, да позволил намочить себе лоб. Это стоит запомнить.

Воронья Кость уже узнал от Фергюса, что кнорр Хоскульда пуст, как выеденное яйцо. Торговца схватил человек по имени Огмунд, который служил Олафу Ирландскому башмаку. Все они отплыли отсюда на длинной лодке.

— На такой же, как у тебя, только поменьше, — уточнил Фергюс, поедая хлеб и сыр, священник же сидел, спрятав руки в складках рукавов. Воронья Кость расположился на табурете напротив них, так что легко мог вытащить сакс из сапога, в случае если что-то пойдёт не так.

— Команду торговца тоже забрали? — непринуждённо спросил Воронья Кость, и Фергюс улыбнулся, показав два синих резца во рту. Сейчас он чуть расслабился, убедившись, что Воронья Кость не представляет угрозы, но всё же вёл себя осторожно, потому что норманнам доверять не стоит.

— Нет. Сидят в крепости, пока из Суррби не прибудет мой господин, — ответил он. — Пусть сам разбирается, действительно ли это морские разбойники, как утверждал Огмунд. По крайней мере, двое из них точно не торговцы, а воины. Утверждают, что прибыли из Гардарики, но думаю, они большие лжецы. Мы подобрали их на побережье, но они сразу же узнали моряков с кнорра.