Восхождение
Шрифт:
Герольд вещает:
– Воссели боги выше. В поднебесье.
Голоса поэтов:
– На Галерее лица, как родные, знакомые нам с детства. То поэты собрались у подножия богини новорожденной, вместе вечно юной.
– Державин, величавый патриарх, и целая плеяда звезд ярчайших, каких не сыщешь более нигде в подлунном мире на восток и запад.
– Не надо и имен здесь называть. Но как и не назвать, когда их видишь, живых, столь величавых и простых, ум излучающих в сияньи света богини вечно юной?
–
– О Лермонтов! О Пушкин! О Жуковский! Кому кто ближе в возрасте каком. О Батюшков! О Фет! О Блок! О Тютчев! О лирика любви, добра и света - залог бессмертия и красоты.
Теперь и поэты вслед за новорожденной богиней переходят в поднебесье и исчезают в сиянии небес.
Эрот и Психея сбегают вниз, усаживаются в карету, и представление превращается в веселое карнавальное шествие по аллее вокруг озера.
В вечерних сумерках над озером вспыхивает феерия света, с грохотом фейерверка, со снопами света, пронизывающими небеса, в которых проступает Золотой парусник на мгновенья и уносится ввысь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Занимается утро. Золотой парусник возносится в лучах зари, едва проглядывающих сквозь набежавшие грозовые тучи.
Каюта капитана. Аристей, Диана, графиня, Легасов, Леонард и Эста.
Аристей в тревоге:
– Всплывая, мы неслись быстрее света и у конца столетия настигли нежданно времена разрухи и упадка, с воцареньем, заместо демагогов, - олигархов, с их культом чистогана и насилья все ради демократьи и свободы, последних достижений на Земле, погрязшей в войнах ради потребленья! И сильный давит слабых, как зверье, все ради процветанья и свободы!
Легасов с удивлением:
– А дело в чем? Так повелось от века…
Аристей, всматриваясь в некие дали:
– Твердили все о гибели России. Но не тогда; она восстала снова, как птица Феникс, из огня и смуты, из пламени пожара мирового державою могучей… Но в зените космических свершений новый мир повержен, весь в руинах...
Диана в испуге:
– Ах, как в руинах!
Аристей, словно воочию просматривает жизнь людей:
– Светлые идеи оболганы, все ради чистогана; коррупция, преступность воцарились в стране, где блага всем доступны были, и с верой в лучшее все жили мирно, в стремлении служить добру и правде, без роскоши, без бедных и богатых, с идеей равенства и братства всех народов и племен, пусть самых малых.
Легасов глухо:
– Какой ценою справедливость эта была достигнута? За счет свободы!
Аристей, усмехнувшись:
– Ну, это с точки зренья буржуа.
Легасов с убеждением:
– Природу человека изменить нельзя, как видно.
Диана с возмущеньем:
– Он торгаш всего лишь?
Аристей в гневе:
– Свободы ради, ради чистогана, преследуя лишь собственные цели, он вправе уничтожить и планету, и разум, воспылавший во Вселенной?!
Вблизи парусника с грохотом пролетают истребители.
Аристей смеется:
– Для них мы НЛО. Или пришельцы. Пусть так. Уходим. Нас им не догнать.
Леонард в унынье:
– Куда мы?
– Парусник у нас недаром... Когда не на Земле, то среди звезд нам суждено взлелеять новый мир.
Леонард с величайшей грустью:
– Боюсь, нам не дадут, как и России, взлелеять новый мир; придут с войной и в Космос, где ей места быть не может, как на Земле с ничтожеством людей, радеющих о власти и богатстве на краткий миг земного бытия.
Аристей грозно:
– Да, Космос зла не стерпит, даже тени, опасен столь и справедлив, как Бог, карающий мгновенно за оплошность, не говоря о помыслах дурных. Но мы еще к полету не готовы.
Леонард обрадовавшись:
– Летим туда, где замок среди гор?
– Пристанища иного нет у нас.
Парусник уходит от истребителей, играючи, погружаясь в глубины океана или лесов, и даже в города, что дает возможность воочию наблюдать жизнь обитателей, как в кадрах фильма о природе, с сознанием, что планета Земля - зверинец, звездный зверинец, в чем проступает судьба человеческой цивилизации. Уйдя от погони, исчезнув, как летающая тарелка, парусник провисает в горах у замка, в виду страны света.
2
Золотой парусник словно несется в поднебесье с облаками, проплывающими внизу, где простирается Земля с ее рассветами и закатами; меж снежных вершин совсем близко исходит сияние, ослепительное и благоуханно нежное.
Верхняя палуба корабля. Аристей и ближайший круг его друзей.
Легасов взволнованно:
– Мы вознеслись, всплывая, как в воде, когда бросаешься в нее глубоко...
Леонард смеется:
– Да только не в воде, в стихии света мы погружались и всплывали вновь, с дыханьем учащенным, как от счастья.
И мир вокруг - отсеки корабля, с пейзажами земными в интерьере, - в слепящем свете словно исчезал, а мы неслись стремительно, как птицы, свершая перелет чрез океан.
Эста в восхищенье:
– Где ж мы? Ах, там Земля. Как мы высоко над крышей мира!
Диана со вздохом удивления:
– Там-то что такое? Вершины гор сияют дымкой нежной, как летнею порой, - средь вечных льдов?
Эста уверенно:
– То Шамбала? Скажите, Аристей!
Аристей со смущением:
– Возможно, Шамбала. Ведь здесь Восток. Там озеро высокое в горах, Телецким я б назвал, но в небесах, где свет зари сияет до зари… По Данте – Ад, Чистилище и Рай, насколько рассудить пока я мог бы.