Восьмая нота Джокера
Шрифт:
– Мишель, позволь представить тебе своего хорошего друга, - улыбается отчим, а в глазах предупреждение.
– Давид Эдуардович.
– Просто Давид, - представляется с лёгким акцентом, хватая мою руку для поцелуя, а меня будто током бьёт от прикосновения, но не в хорошем смысле.
– Очень рад.
??????????????????????????
– Взаимно.
Мне не нравятся их переглядывания, будто они что-то задумали, но сейчас я в ловушке, и на помощь прийти некому. Взгляд сам собой ищет пути побега, только это сейчас будет
– Моя падчерица, - звучит почти с гордостью.
– Почти дочь.
– Я правда счастлив с тобой познакомиться, Мишель, - сверлит своим чёрным взглядом Давид, напоминая хищную птицу.
– Потанцуешь со стариком?
– Я не…
– Да брось скромничать, я знаю, как хорошо ты танцуешь, - ломает моё сопротивление.
– Будь милой с ним, - шепчет мне на ухо Аристарх, отходя, и я все силы прилагаю, чтобы не дёрнуться.
Мужик же настойчиво тянет к остальным, уже попавшим под влияние музыки и алкоголя, а я себе всё больше кажусь марионеткой. У меня как будто даже выбора нет – хватка у него просто бульдожья, не вырвешься, – а ещё слишком резкий одеколон, и мне срочно хочется на свежий воздух.
– А Вы тоже врач?
– пытаюсь хоть как-то забыть о чужой близости и тяжёлом дыхании.
– Можно и так сказать. Я один из лучших психиатров.
Вот жопа… Прости, бабуль, где бы ты ни была.
– Ого, - восхищаюсь, вспоминая, как бабушка учила восхищаться мужчинами – три брака за плечами всё-таки.
– Это, наверное, очень сложная работа!
– Не сложнее, чем резать людей, - вроде шутит, а вроде нет.
– Я слышал, что у тебя тоже есть некоторые проблемы.
А с чего это Аристарх направо и налево разбалтывает чужие тайны? Всё это знакомство вообще напрягает.
– У меня нет проблем, Давид.
– Вот как? Приятно знать, - вдруг резко прижимает меня к себе, горячо дыша в ухо.
– Потому что будущая жена должна быть здоровой.
Эм-м, что?
Наверное, моя реакция его позабавила, но лично мне вот вообще стало не до смеха.
– Не напрягайся так, это просто шутка.
– Да, смешно…
У меня в животе давно свернулся узел и становится только больше, но меня спасает то, что песня заканчивается, и меня с явным сожалением отпускают.
– Ещё увидимся, Мишель. Было приятно с тобой познакомиться, - подмигивает мужчина, не сводя глаз, и к нему подбирается какая-то красотка.
– Конечно.
Что это вообще было?
Знать этого мне совсем не хочется, так что я просто неспешно исчезаю из поля зрения гостей, правда, не успеваю добраться даже до двери, как меня окликает кто-то из персонала.
– Это просили передать Вам лично в руки, - девушка протягивает орхидею, упакованную в красивую корзину, и я просто прирастаю к полу, глядя на ничем не примечательный цветок.
Смотрю на него неотрывно, а в мыслях только одно:
«Бежать,
Но руки действуют быстрее, как в замедленной съёмке принимая подарок, и я даже не помню, как благодарю сотрудницу. Я способна только развернуть презент, вдохнуть давно забытый запах, переносящий в прошлое, и трясущими руками взять маленькую открытку.
«Твои любимые, Мими».
Перед глазами темнеет, и я больше не контролирую себя. Выхожу на улицу прямо в платье, не обращая внимания на прохладу – кожа просто пылает, – дохожу до мусорных баков и без жалости выбрасываю цветок.
– Ненавижу их, - шиплю, будто отправитель может меня услышать, а потом бреду куда-то вперёд, пока в голове прокручиваются самые кошмарные воспоминания и образы.
Сначала ворона, теперь это… Так хочется поверить в совпадение, но я знаю, что их почти никогда не бывает, а жаль.
– Чего рожу в дульку свернула?
– неожиданно спрашивает милый дядечка, рядом с которым я присела на качели и даже не заметила.
Но он мне кажется реально милым по сравнению с остальными – весь такой… простой что ли, но в то же время уверенный. Несмотря на то, что на этой детской площадке никого, мне почему-то совсем не страшно.
– Вечеринка тухлая.
В ответ он протягивает мне пакет с семечками, и я подставляю ладонь, куда он щедро их ссыпает. Никогда не думала, что встречу кого-то, кто так же, как я обожает тыквенные…
– А если честно?
– допытывается, приятно щёлкая.
Смотрю на него некоторое время, пытаясь понять, почему так хочется пооткровенничать. У него на груди сквозь майку выступают интересные татуировки, кричащие о том, сколько всего он совершил, и мне бы свалить отсюда, как можно быстрее, да что-то не даёт, будто даже просит остаться.
– Если я задам вопрос, это может Вас обидеть.
– Меня женщины не могут обидеть, тем более, такие маленькие, - хмыкает.
Даю себе ещё немного времени, прежде чем озвучить свои мысли, съедаю пару семечек, и всё же решаюсь.
– Вот скажите, Вы же явно из мест, не столь отдалённых, - начинаю осторожно, хотя его совсем не боюсь, что странно.
– Ну.
– Правда ли может быть такое, что кому-то платят, и он берёт на себя чужой тюремный срок? Или… реально ли кого-то вытащить гораздо раньше?
Я чувствую его задумчивый взгляд. Наверняка считает меня чокнутой малолеткой, но едва я об этом думаю, отвечает вполне серьёзно:
– Всякое бывает. А с чего такие вопросы? Проблемы какие?
– Не знаю.
– И добавляю ещё тише: - А вдруг показалось?
– Вдруг бывает только пук, - выдаёт он, и смешок сдержать не выходит.
– По своему опыту могу сказать, что если считаешь, будто тебе что-то кажется, ни шиша тебе не кажется, малая. Так что ты подумай, может реально помощь нужна?