Восьмая тайна моря
Шрифт:
Кого или что «оно» ищет? Может быть, его, Парыгина? Он опять вытащил пистолет. Нервы напряглись. «Оно» не остановилось возле пловца, а поплыло дальше. Парыгин двинулся за ним. «Оно», кажется, почуяло человека. Остановилось. Замер и Парыгин. Как «оно» движется? Никаких волн!
Парыгин не раз видел стада дельфинов, следующих за кораблем. Они ныряют и всплывают, мечутся между носом и кормой корабля со скоростью двадцать километров в час. Даже при вдвое большей скорости корабля дельфины с той же легкостью нагоняют его. И никаких волн и водоворотов. Говорят, у дельфинов под кожей имеются особо чувствительные нервы, играющие роль манометров и сигнализирующие об образовании малейшего водоворота. Своевременным движением кожи дельфины нейтрализуют волну — струи воды скользят вдоль туловища и соединяются у хвоста.
Веретенообразное тело медленно плавало вокруг затопленного судна. Какая прекрасная гидродинамическая форма! И, как дельфин, не оставляет за собой никакого следа. Но «оно» не было неподвижным. Черная кожа все время пульсировала и слегка содрогалась. Значит, зубастый кит или акула? Временами Парыгину казалось, что перед ним не живое существо, а робот, машина, творение рук человека. Но в этом он не был уверен.
Поплавав еще немного, Парыгин вернулся на остров. Он решил немедленно доложить обо всем Чигорину.
Парыгин шел вдоль берега.
— Вы? — раздался голос рядом.
Парыгин круто повернулся. Перед ним стояла Таня Чигорина и улыбалась. На него вдруг напало замешательство. Он не мог даже предположить, что встретит ее на этом далеком острове.
— Ну, здравствуйте, — Таня протянула ему руку. — Я не знала, что свидание вы перенесли на наш остров. Это очень приятно.
— Вы тут живете?
— Главная воспитательница зверюшек. Видите, сколько их у меня, — Таня показала на океан, где среди валунов кувыркались каланы. — Никогда не думала, что вы подводный пловец.
— Почему?
— Облик у вас городской. Нет, не то. — Она поморщила лоб. — Ну, знаете, есть береговые люди… Опять не то. Лицо ваше не морское…
Парыгин смотрел на нее и не знал, что ответить.
— Что поделаешь, — он поклонился с добродушной насмешливостью, — я произвожу неблагоприятное впечатление на женщин.
— А я на мужчин.
— Ну и заноза вы, не думал…
Они пошли рядом. Слабый ветер разогнал остатки тумана. Выглянуло солнце. Волосы Тани наполнились светом. Из воды вылез кошлак [2] и поковылял к Тане. Он так радостно пищал, что Парыгин невольно засмеялся. Эти дни он достаточно насмотрелся на каланов. Передвигались они очень неуклюже: тело волочилось по земле, ноги подгибались. Но когда надо было спешить, они умели передвигаться довольно быстро, как это делал сейчас кошлак. Туловище выгибалось дугой. Задние ноги приближались к передним. Слегка переваливаясь, бежит, даже делает неуклюжие скачки. Таня бросилась навстречу зверюшке.
2
Кошлак — годовалый калан.
— Ну, здравствуй, Type.
Зверь прижал уши, ткнулся светло-палевой головой к ногам девушки и замер, выражая этим предельный восторг. Таня гладила его, ласково приговаривая нежные слова:
— Type, милый мой Type…
Развернув сверток, она стала кормить Турса свежей рыбой.
— Ну, а теперь в воду, в воду. — Таня повернула лицо к Парыгину. — Матка пропала, когда Type был еще медведкой. Я его выходила. Мы теперь большие друзья. Правда, Type? — Таня гладила зверя по голове. — Смотрите, какие у него глаза…
— Знаете, кто таскал каланов? Черная акула, — сказал Парыгин.
Таня резко поднялась:
— Черная акула?
— А может, дельфин.
— Вы видели?
Парыгин кивнул.
— Расскажите же…
Они двинулись дальше. Type пискнул и жалобно посмотрел на Таню орехово-бурыми глазками.
— В воду, Type, — приказала Таня.
Отойдя метров сорок, Парыгин оглянулся. Каланенок ковылял следом, но расстояние между ними все увеличивалось. Парыгин помахал рукой.
— Рассказывайте, — повторила просьбу Таня.
Тропинка давно кончилась. Они поднялись на скалу. Скала круто падала в море. Напротив — безымянный остров. Звонко кричали кайры…
— …Вот и все, — закончил свой рассказ Парыгин. Он намеренно умолчал о том, что был свидетелем потопления траулера. Может быть, здесь преступление еще большее, чем истребление каланов. Он расскажет о нем только Чигорину.
— Черная акула или дельфин… Я ожидала чего-нибудь в этом роде, — задумчиво проговорила Таня. — А нельзя взглянуть на это странное существо?
— Я сфотографировал его.
— Никто не верил, даже папа, что каланов похищают.
— Как в детективных романах, — Парыгин закурил сигарету.
— Не знаю, что теперь делать. Ведь вход в бухту перегорожен металлической сеткой. Ваша акула каким-то образом проходит через нее.
— Едва ли сетка может быть надежным средством защиты, сказал Парыгин.
— Думаю, надежная, — качнула головой Таня. — Вы видели охоту на белух?
— Их ловят неводом. Окружают и ловят.
— Казалось бы, что стоит белухам протаранить сеть? А не таранят. Ткнутся носом — и назад. Это, наверное, в характере морских животных.
— Но я все-таки попробую подстрелить хищника.
— У вас есть запасной костюм? — неожиданно спросила Таня.
Парыгин внимательно посмотрел на нее:
— Плавать умеете?
— Если умею, возьмете с собой?
— Подумаю.
— Сейчас докажу, — очень спокойно сказала Ганя. Она быстро сняла платье и осталась в синем купальнике.
— Что вы делаете?
— На острове пора открывать купальный сезон. — Она безмятежно посмотрела на него огромными глазами, которые, словно куски синего океана, светились на ее лице.
Таня стояла на краю обрыва. Помахала рукой, загорелое гибкое тело ласточкой ринулось вниз. Море раскололось. На солнце сверкнули осколки. Бронзовая фигура стрелой вошла в воду, изогнулась, как дельфин, и вот уже девичья рука поднялась над бирюзовой волной, показывая на восток.
«Отчаянная», — с восторгом подумал Парыгин. Он шел по берегу и нес платье и туфли Тани.
Девушка плыла все дальше. За ней оставалась белозеленая дорожка. А в двухстах метрах от нее…
В толще воды безмолвно и неподвижно лежало подводное существо, названное Парыгиным черной акулой — Чаком. Кварцевые «глаза» его видели плохо, и только по звукам он узнавал о том, что творилось вокруг. Он и теперь не видел, что делалось у берега. Течение приносило оттуда странные и непонятные звуки. Чак никогда и никого не боялся. Он просто ловил незнакомые ему сигналы. Нет, это не был писк ленивых и толстых каланов — его он ловил много раз. Звуки не походили и на стук мотора и на удары весел по воде. Что же тогда? Черный и безмолвный, словно подводная лодка, Чак не подавал никаких признаков жизни. Странные звуки удалялись и скоро исчезли.