Восьмая тайна моря
Шрифт:
«Робот», — подумал Парыгин. Он слышал, как шумно дышит рядом Таня, и чуть сжал ее руку, успокаивая.
Робот нес на выдвинутых вперед манипуляторах два длинных ящика. Сзади, насвистывая веселую мелодию, беспечно шагал Холостов.
Робот взошел на яхту и осторожно сложил ящики. Холостов наблюдал с берега. Робот основательно, не торопясь, упаковал и связал грузы, втолкнул в себя горизонтальные манипуляторы, спустился на берег и остановился перед Холостовым. Два кварцевых объектива уставились на инженера.
— Последнюю неделю ты хорошо отдохнул, Чак, — сказал Холостов.
— Д-да, кап-питан, — проскрипел Чак.
— Скажи мне, Чак, — продолжал Холостов, — в твоих кристаллах памяти сохранилась встреча с человеком под водой?
Робот некоторое время молчал, потом проскрипел:
— См-мутно, кап-питан.
— С завтрашнего дня будешь помнить. Я отрегулировал твои кристаллы памяти. За ночь кристаллы наберут силу и запомнят все, что я тебе сейчас скажу!
— Слушаю, кап-питан.
— Человек, которого ты встретишь под водой, — твой враг. Запомни. Его надо уничтожить.
— Вр-раг, — бесстрастно повторил Чак.
«Он объявляет войну», — подумал Парыгин. Холостов прыгнул в яхту:
— Счастливо оставаться, Чак. Завтра на охоту. Каланы и человек…
Яхта стремительно понеслась вперед и словно растаяла в толще утеса.
Чак стоял, уставив кварцевые глаза в скалу, за которой скрылась яхта. Казалось, что он прислушивается к чему-то. Вот он вытолкнул из туловища еще два членистых манипулятора, стал на четвереньки и, разбрызгивая воду ручейка, словно это доставляло ему удовольствие, пошел назад.
Вдруг Чак замедлил ход и остановился. Кристаллы памяти приняли непонятные сигналы. Долину Чак знал хорошо. Сигналы стланика, ручейка, скал были привычны и хранились в логических узлах с тех времен, когда он впервые появился в долине. Незнакомый сигнал озадачил Чака. Он медленно поднялся на задние манипуляторы, втянул в себя передние и осторожно начал поворачивать тупую голову.
— Нас ищет, — прошептал Парыгин.
Таня сжала его руку:
— Я боюсь.
— Пошли быстрее. Я не думаю, чтобы радиус действия лучей был больше ста метров.
Они поспешили к заливу, на ходу закрывая шлемофоны…
Чак еще некоторое время медленно вращал головой, стараясь поймать таинственные сигналы. Но они исчезли. И все же в кристаллах остались слабые следы, которые теперь уже не казались ему совершенно незнакомыми. Следы сигналов первого дня своей жизни — вот что уловил сегодня Чак. Манипулируя психокорректором, он старался восстановить счастливую пору «детства». Тщетно. Какие-то неясные и слабые удары в кристаллах — и больше ничего. Капитан убрал из памяти все лишнее, что мешало охоте.
Чак опустился на четвереньки и продолжал путь. В конце долины Чак еще раз поднялся во весь рост. В логическую схему поступали знакомые импульсы долины. Странные сигналы, напомнившие «детство», больше не появлялись.
Со стороны моря залив был закрыт высокой каменной стеной. Она походила на глубокий накладной карман, при шитый горизонтально к массиву острова. Между крутыми скальными стенами извивалась заполненная водой расщелина. Солнце никогда не заглядывало сюда. В сыром полусумраке ее стояла мертвая тишина.
Они плыли в кильватере: впереди Парыгин, за ним Таня, замыкал Суровягин.
Под водой было еще сумрачнее. В таких местах любят поселяться спруты. Обычно они располагаются колониями, и редко кто из жителей одной колонии переходит в другую. Парыгин, выплывая в расщелину, опасался, что спруты задержат их. Как ни безопасны эти твари, но они могли доставить немало хлопот. Попробуй выбраться из леса щупалец. Но здесь не было ни одного спрута так же, как не было и рыбы.
«Работа Чака, — подумал Парыгин. — Отсюда он отправляется на охоту». Он невольно оглянулся. Следом спокойно плыли товарищи.
Он вновь двинулся вперед и очень обрадовался, когда услышал неистовый, ликующий шум прибоя. Тишина давила его. Под водой хорошо чувствуешь себя лишь в том случае, когда тебя окружает живая жизнь. А в расщелине жизни не было. Справа и слева — камень. Наверху тень утесов… Желтый свет стремительно приближался. Наконец пловцы выплыли в открытое море. Выбрались на берег.
— Где мы? — спросил Суровягин, оглядываясь.
— На восточном берегу острова, — ответил Парыгин. Впереди на несколько километров громоздились рифы. Только опытный капитан решился бы пробиться к острову сквозь эти каменные надолбы. За ними простирался океан. Где-то за дымчатым туманом на северо-востоке находился остров Бирюзовый. Там морские границы Родины…
— Завтра Чак возобновляет охоту на каланов, — сказал Парыгин.
— И на тебя, — добавил Суровягин и внимательно посмотрел на товарища. — Ты не пробовал подстрелить Чака?
— Промахнулся.
Они помолчали и закурили.
— Сегодня ты в последний раз плаваешь, Максим. Понял?
Парыгин посмотрел на Таню.
— Я-то думала, беда миновала, — вздохнула она. — Значит, опять Чак начнет опустошать заповедник…
— Будем действовать, Максим, — упрямо сдвинул брови Суровягин. — Нам сегодня же надо вернуться в долину Чака. Сегодня же. Запасемся продуктами — и назад. Одобряете?
— Не возражаю, — сказал Максим.
— Что ж, если требуется мое мнение, — я согласна. Сегодня же вернемся.
— Вы не вернетесь сюда.
— Но…
— Никаких «но», Татьяна Григорьевна. Командуйте в заповеднике. Я не имею права взять вас на эту операцию и подвергать опасности вашу жизнь.
— Но это несправедливо, товарищи. Я хочу с вами.
— Нет, — твердо сказал Суровягин. — Я не знаю еще, что мы будем делать. Может быть, ограничимся осмотром логова Чака. Максим знаком с кибернетическими устройствами…