Восьмой поверенный
Шрифт:
Тонино разбудил его, как они заранее договорились:
— Повери, просыпайся, мы достигли точки.
— Шт-ш?..
— Ну, если ты настаиваешь, можем назвать ее так. Мы то бишь доплыли до точки «Штш?», после которой ты вновь окажешься в зоне доступности своей мобильной телефонии! Ау, ты слышишь, что я тебе говорю?
— М-м-м?
— Синиша, я не желаю, чтобы ты потом все сваливал на меня. Изволь сейчас же проснуться. Синиша, в школу опоздаешь!
— Дружище… — простонал наконец поверенный. — Какая, блин, еще на хрен школа… Ты не мог бы ехать помедленнее?
— Carpe diem, мой дорогой поверенный. Используй день. Кто
— Где там твой термос?
— Кофе уже ждет тебя в чашке, а пирожные на тарелке. Вставай скорее и иди завтракать. Я возвращаюсь за штурвал.
На столике действительно дымился кофе в пластиковой чашке, а рядом с ней на небольшой тарелке лежало с десяток итальянских бисквитов с апельсиновой начинкой, в которые поверенный влюбился на второй день своей службы на Третиче. Он довольно улыбнулся, сел, сделал глоток кофе и откусил пирожное. Другой рукой он взял с пола сумку с ноутбуком, поставил ее рядом с собой, отхлебнул еще кофе, потянул бегунок молнии и — замер от ужаса.
— Ой, черт! Дебил, дебил, дебил!
— Что такое? — заглянул в каюту Тонино. — Что случилось?
— Тебе лучше не знать! — прошипел поверенный. «Настоящий Синиша» после длительного отсутствия вновь показался на горизонте во главе бесчисленной орды. Помедлив секунду, он издал бешеный клич и ринулся со своим войском вниз с холма к незащищенным позициям своего альтер эго.
— Лучше мне узнать, потому что тогда, возможно, я смог бы пом…
— Не лучше, не знаешь, не можешь! Как ты можешь мне помочь? Черт бы тебя побрал, ты мне уже и так прекрасно помог со своим кофе и кексами!
— Прости, я не понимаю.
— Не понимаешь, естественно, ты не понимаешь! Да если бы ты хоть что-то понимал своей башкой, ты бы на этой вшивой посудине, этом ржавом корыте, этом трухлявом гробу уже давно сделал бы хоть какое-то подобие туалета. Я срать хочу, врубаешься? Я не посрал дома, потому что было не нужно, а сейчас я сделал два глотка твоего кофе, и мне так приперло, что… Что я бы сейчас просрался как гребаный кукурузник, сбрасывающий в поля навоз, если бы только мог! Теперь понял?
— Если мне не изменяет память, до этого ты не высказывал никаких претензий относительно моего кофе, — холодно сказал Тонино, лицо которого с каждым ругательством, которое Синиша адресовал «Аделине», становилось все серьезнее.
— Естественно, нет. Ведь кофе хорош, а дома после него я мог спокойно пойти посрать! А сейчас мне что делать, а?
— Ты был прав, здесь я тебе ничем не могу помочь.
Тонино с каменным лицом развернулся и направился обратно к штурвалу.
Синиша сел за стол, решив думать о чем-нибудь другом: это помогает при малой нужде — поможет, наверное, и при большой. Он открыл ноутбук, включил его, подсоединил кабель для телефона и автоматическим движением, от которого он почти отвык, пока был на Третиче, потянулся к поясу… Ни чехла, ни телефона там не оказалось. В карманах тоже. Куртка, брюки, рубашка… Мобильника нигде нет!!! Это путешествие на Вторич он затеял только для того, чтобы позвонить премьеру, услышать Жельку: после нескольких официальных фраз шепнуть ей о том, сколько раз он трогал себя внизу, думая о ней… И что теперь?! Позвонить со вторичского почтамта? Но все номера записаны в телефоне, ни один из них наизусть он не помнит, даже Желькин… Жар пробрал его от пупка до макушки и опустился назад, напоминая о том, что за эти десять секунд он
— Тонино, ты случайно не видел мой телефон?
Переводчик, оруженосец и кормчий молча коснулся указательным пальцем левого уха и слегка наклонился вперед.
— Я говорю, ты не видел где-нибудь мой мобильник?
— Мобильник?
— Да, парень, мобильник!
— Ты имеешь в виду такой маленький вшивый предмет для болтовни?
— Да, да!
— Это, — ликовал Тонино, — это бесполезное яйцо инопланетянина со слепым экраном и немым динамиком?
— Твою мать, да видел ты его или нет?!
— Эту серебристую…
Тонино замер, улыбнулся и — застыл.
— Черт, черт, черт… — повторял Синиша, вернувшись в каюту и вновь перетряхивая свои карманы. На всякий случай, хотя он знал, что мобильника там точно нет, он засунул руку в футляр для ноутбука, просмотрел все наружные и внутренние карманы — разумеется, пустые.
— О’кей, — нервно зашептал он. — Есть две проблемы. Будем решать их по очереди. Начнем с простой.
Он схватил пустую сумку для ноутбука.
— Ты, говно ты эдакое, все равно мне особо не нужна. На сраном Третиче я могу носить ноут хоть в целлофановом пакете.
Произнеся это, он огляделся: в самом деле, здесь ведь должен быть какой-нибудь пакет, в который можно было бы справить нужду. Но ничего такого не было видно, а на поиски по ящичкам и лавкам уже не оставалось времени.
Он улыбнулся, раскрыл футляр, как книгу, и положил его на пол рядом со столом. Затем он встал к нему спиной, начал расстегивать брюки, как вдруг до него дошло: а ведь все наверняка закончится поносом — что, если «оно» разольется?! Может, тогда раскрыть футляр наполовину и осторожно придерживать его, прижав к ягодицам?.. Когда он начал претворять в жизнь эту практичную идею, за его спиной, от дверей каюты, послышался голос Тонино:
— Эй, не делай глупостей!
Синиша испуганно отбросил футляр, подтянул штаны и, не зная, что делать дальше, продолжал стоять на полусогнутых ногах и смотрел перед собой. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— А что ты предлагаешь, капитан? — бросил он цинично через плечо.
— Здесь в ящике, прямо у тебя под носом, стоят две мои дорожные сумки, синяя и зеленая. Открой зеленую — сверху лежит твой ночной горшок.
Действительно, едва развязав шнурок на сумке, он увидел свой горшок в прозрачном пакете. Более того, в нем лежал свежий рулон туалетной бумаги. Насколько Синиша до этого ненавидел его и презирал, настолько он теперь обрадовался своему дорогому, милому ночному горшку.
— Можно тебя попросить оставить меня на пару минут? — проговорил он, часто дыша и придерживая брюки у бедер.
— Человек учится всю жизнь. Надеюсь, что ты тоже этим утром кое-чему научился, — ответил ему улыбающийся переводчик и горшконосец, а потом достал из кармана какой-то предмет и положил его на верхнюю перекладину лестницы, ведущей в каюту. Это был телефон поверенного.
— А-а-а-а!!! — завизжал Синиша от радости и облегчения, плотно прижавшись к горшку, как ребенок-переросток, а Тонино в эту же секунду победоносно опустил люк, закрывая вход в каюту. «Настоящий Синиша» и его конница вдруг неожиданно попадали в разверзшийся перед ними кратер вулкана.