Воспоминания стопроцентного эсперантиста
Шрифт:
Эта телеграмма поразила меня словно гром. Я совершенно не был подготовлен к столь быстрым и рискованным действиям. Но что делать? Упустить благоприятный случай? Бросить друга в опасности? Я решил немедленно выехать в Петербург, чтоб собственными глазами увидеть что случилось. Взяв в банке в долг нужную сумму, 15 октября я купил билет и сел в поезд. Московские заведения остались под управлением Айспурита и Котзина (Романович в то время отбыл в Саратов для работы в русской газете, издаваемой его другом Сибриным).
Через 12 часов пути я уже был в Петербурге и в доме Евстифеева узнал подробности. Мы идём смотреть снятое помещение. Действительно оно очень хорошее, расположено
Поскольку устройство вегетарианской столовой требовало довольно крупной суммы денег, которой Общество не располагало, помещение в конце концов уступили Евстифееву. Затем мы с Евстифеевым устно договорились, что он уступает мне одну из задних комнат под эсперантский книжный магазин, а в других комнатах будет устроена общественная вегетарианская столовая, которая будет работать днём. По вечерам в свободных комнатах можно проводить курсы Эсперанто.
Теперь мне надо было приступить к организации наших петербургских филиалов. Прежде всего надо было найти людей для руководства филиалом московского магазина и преподавания на петербургских курсах и одновременно позаботиться о стеллажах и мебели для магазина. Я не был капиталистом и должен был во всём действовать экономно.
Первые недели в Петербурге я жил в меблированных комнатах, а затем поселился в будущем петербургском книжном магазине. Там я своими силами установил стеллажи и прилавки перед ними, всё окрасил зелёной краской и магазин был готов. Для заполнения его книгами я попросил московских сотрудников прислать несколько ящиков с книгами. Получив их, я разложил книги по полкам и открыл магазин.
Но что делать дальше? Кто будет сидеть в магазине, когда я вернусь в Москву? Дело осложнялось. Много платить я не мог, а за небольшое вознаграждение никто не согласится тратить своё время. Среди петербургских эсперантистов самыми хорошими моими знакомыми, кроме Евстифеева, были инженер Дмитриев, Рахамяги, Щавинский, Иванов, Гайдовский, студенты Стоян, Дрезен. Все они по возможности пытались мне помочь, но всё было напрасно. Ведь нужный человек помимо других качеств должен был знать Эсперанто.
Наконец знакомые Евстифеева рекомендовали мне барышню Смирнову, которая закончила гимназию, но не могла найти какую-нибудь должность. Я дал ей несколько уроков Эсперанто, познакомил с техникой книготорговли и заключил с ней контракт. Контролировать её коммерческую и эсперантскую деятельность я попросил единомышленника Рахамяги. В качестве помощника барышне Смирновой я выделил мальчика Васю Никифорова из московского магазина.
Так был обустроен книжный магазин. Теперь мне нужно было организовать курсы.
______________________________________________________________________________________
П Р И М Е Ч А Н И Я:
1) Эсперантские заведения в Лубянском проезде, 3, занимали квартиру №34 с телефоном №149-00.
2) Идо (это эсперантское слово означает "потомок, дитя") - вспомогательный язык международного общения, созданный
_______________________________________________________________________________________
ОТКРЫТИЕ ПЕТЕРБУРГСКОГО ФИЛИАЛА ЭСПЕРАНТО
По тогдашнему российскому законодательству преподавать на курсах могли только политически благонадёжные лица, утверждённые местным попечителем учебных заведений. Поэтому мне нужно было найти людей, которые согласились бы стать преподавателями в филиале и которых бы утвердил попечитель петербургского округа. Согласие любезно дали Н.П.Евстифеев, инженер В.А.Дмитриев, д-р Немзер, Т.А.Щавинский и И.Рахамяги. Все они были утверждены кроме Евстифеева, в отношении которого полиция не дала нужного отзыва. Это очень огорчило и его и меня и не обещало ничего хорошего будущей работе курсов.
Как и в Москве, первые лекции (30/Х, 2/ХI - 1913 г.) прочёл лично я, 11-го ноября читал Рахамяги, 18-го - Дмитриев, и курсы заработали. Преподаватели на время моего отсутствия выбрали руководителем филиала В.А.Дмитриева, а секретарём - И.М.Рахамяги. Занятия посещали два, три, не более 4-х учеников. 17 декабря 1913 г. были организованы экзамены для Э.Дрезена и Л.Васильева, которые получили высшие дипломы (преподавательские).
Ради устройства магазина и курсов я пробыл в Петербурге более двух месяцев. В это время я много раз ходил на встречи петербургских эсперантистов и ближе познакомился с более активными из них. Я с благодарностью вспоминаю помощь наших единомышленников Евстифеева, Дмитриева, Немзера, Иваницкого, Стояна, Дрезена, Шишко, Цивинского, Саковича, Нозикова, Л.Васильева, Кремлёва, Недошивина, Гайдовского, Касаникова и др.
Услышав на одной из эсперантских встреч, что в Митаве /прежнее название г.Елгава в Латвии/ группа идистов готовится в день памяти Лютера выступить с громкой пропагандой Идо, я решил осуществить поездку в этот город и со своей стороны тоже что-то сделать в защиту нашего языка. С этой целью я напечатал специальные листовки, в которых в сжатой форме опровергнул аргументы идистов и настроил публику против раскольников. Прибыв в Митаву, я обнаружил на стенах большие афиши, в которых идисты объявляли об устройстве в день Лютера публичной лотереи в пользу нового международного языка, а также танцевального вечера с концертом. Об этом были сделаны объявления также через местные газеты. Я сразу посетил редакции этих газет и попросил напечатать мои статьи против Идо. Кроме того я нанял несколько мальчиков для раздачи пешеходам специально отпечатанных опровергающих листовок и главных ключей грамматики Эсперанто. Это было хорошим противоядием от идистской пропаганды и остановило распространение инфекции. По крайней мере после идисты очень жаловались на это в своих малочисленных журналах.
По возвращении из Митавы я отчитался о своей поездке на собрании петербургских эсперантистов 26-го ноября, обращая внимание присутствовавших на это гнездо раскольников. Инициатором и ведущим идистской пропаганды в Митаве был лютеранский пастор Роуз, автор учебника Идо. В целях последующей борьбы с ним я передал на комиссию во все митавские книжные магазины учебники и словари Эсперанто. В результате одновременной пропаганды двух международных языков в Митаве почти пропал всякий интерес к нашей проблеме: очевидно публика решила подождать кто победит в братской борьбе.