Восточный фронт
Шрифт:
А после японцы кончились. И наши высаживаются, главные силы, танки на берег сходят по аппарелям, мортиры выкатывают. И пошли мы вперед, высоты заняли быстро — там по линии обороны японцев наши очень хорошо и артиллерией и авиацией прошлись, так что отстреливаться было особо и некому. А вот дальше приказ, стоп! Снова выходит, командование наше знало, и решило, пусть самураи сами на убой лезут, чем нам их из поселка выбивать! Сказал я уже, что земля на Шумшу каменистая, окапываться там тяжело. А подходы с японской стороны удобные — луговое разнотравье, разве что камней многовато. Где-то к четырем часам мы закончили оборудование окопов полного профиля, как раз в это время заканчивали высадку второго эшелона. Танкисты и самоходчики, вместе с нашим батальоном резерва, остались в километре позади высот — ну им и не надо было занимать жесткую оборону, они были маневренным резервом. У нас и так огневой мощи хватало — кроме штатного вооружения, было очень много трофеев. Не только МГ-42 на автомобилях, были и такие экземпляры, как турель с Не-111, 20–мм авиапушка на "козлике" — можно было и по самолетам врезать, ну а немецкий станкач, даже в дзоте, давился двумя — тремя очередями. А во втором батальоне было аж три бронетранспортера 'Ганомаг' со счетверенными 20–мм эрликонами, были у немцев такие эрзац — ЗСУ. Причем, что любопытно, когда нас к десантированию готовили, то лишнюю технику изымали, а про эти забыли, ну нет их по документам! А командование, вплоть до самого Цезаря нашего, комбрига — Героя, делало вид, что "не замечает", считая что "огневой мощи слишком много быть не может".
Так вот, где-то во второй половине дня комбат собрал ротных и взводных командиров, и приказал им дать личному составу отдохнуть, поскольку возможна ночная "банзай — атака", слышали мы уже, что это такое. В 17.00 нам приказали три часа отдыхать, кроме часовых и дежурных у огневых средств. В восемь покормили ужином — а потом мы разгружали подвезенные боеприпасы. Там было все — от патронов к автоматам и пулеметам до минометных мин и огромного количества гранат, и ручных, и к РПГ. Еще были ящики со "шпринг — минами" — мы еще мысленно посочувствовали саперам, им же землю копать, чтобы все это поставить.
В вечерних сумерках, когда еще видно, что происходит вокруг, но издалека уже хрен разглядишь, саперы приступили к минированию, мы на подхвате были, ящики таскали. Ставили "на колышки", над землей, ночью все равно не увидеть, а нам днем снимать легче. Едва успели закончить до полной темноты — вернувшись, мы еще набирали боекомплект, командиры прямо приказывали брать побольше патронов и гранат. А после снова отдыхать — кроме дежурной смены. Предбоевой мандраж был, конечно — но после того, что на берегу, нас ничем уже было не испугать. Там нас после высадки застали — тут мы подготовились, и еще большая сила позади развернулась. Так что проиграть мы никак не могли!
Ночью сгустился туман — на Курилах это часто. Видимость была метров 20–30. Мы успели по очереди поспать часа по четыре, неплохо отдохнув. Я как раз сменился с поста, это было около четырех утра, как раздались взрывы на нашем минном поле. Тут даже тревогу поднимать не было нужды — все и так мгновенно проснулись и изготовились к бою! И дикий рев "Банзай" — так нам это лишь как указание, куда стрелять! А сектора еще днем были пристреляны. И сверху вниз так удобно гранаты кидать! И мины взрываются — да сколько их там, толпой прут, это какие у них должны быть потери? Храбрые они были, верно — или пьяные все до потери рассудка? Так пробовал я их сакэ, некрепкое совершенно, с водкой не сравнить.
С. — С рукопашкой понятно. Но все же, насколько правдива фраза из известного романа, что "японский солдат штыком владеет, как парикмахер бритвой"? И потому, в ближнем бою весьма силен?
Т. — Ну вот по тому самому бою. Японцы там показали уровень, вполне приличный для линейной пехоты — с десяток приемов штыкового боя, вбитых в рефлексы. Вполне работает против такого же среднеподготовленного противника — немногих намертво вбитых приемов для такого боя достаточно, а реальная опасность только подстегивает бойца, добавляя ему адреналина. Ну и сам вид мчащейся на тебя толпы, ревущей "Банзай", на психику давит — кто прежде в бою не был, мог и испугаться, побежать, тут самураям полная лажа, догонять и в спину колоть!
Ну а мы до того минимум год отвоевали, от Днепра до Зеелова. И не на такое насмотрелись, и так же до рефлексов усвоили, что надо не паниковать, а выполнять боевую задачу, "как учили". Ну, прет на участок окопа, где наше звено, такая вот толпа. Так сначала ей навстречу летят по две — три лимонки от каждого из троих автоматчиков звена — при радиусе сплошного поражения в 6–7 метров два десятка убитых, или серьезно раненых, или контуженных взрывными волнами уже есть. За это время пулеметчик половину стопатронной ленты прицельно отстреляет — еще минус 8–10 самураев. Добежало метров на 15–20 два десятка японцев — мы к этому времени выпрыгнули из окопа и начали работать, как обучены: первая пара бьет короткими очередями, пулеметчик целит по скоплениям, напарник пулеметчика страхует его и прикрывает нам тыл, выбивает тех, кто пытается зайти сбоку — сзади. До дистанции штыка добежал десяток — это если самураям повезло. А дальше, мы привыкли работать вместе, разделив сектора, у японцев же групповая тактика отсутствовала напрочь, толпой наваливались, мешая друг другу. Ну и у нас более удобное оружие, намного большая мышечная масса — очень важное преимущество в штыковом бою! — и поставленный навык боя с не умеющем работать в группе противником. А еще из-за наших спин бьют пулемет и автомат второй пары. Так что десяток японцев заканчивался очень быстро.
Конечно, на практике было сложнее: где-то японцев перебили сразу и почти без потерь, а где-то завязалась такая свалка, что в рукопашной дрались все, даже ПК били как дубинами, или же на очищенные участки, где оставили одно — два звена, отправив остальные на подмогу в самые жаркие места, вдруг вываливались из тумана отставшие или заблудившиеся японцы.
У моего звена поначалу бой шел по той схеме, которую я Вам описал — а потом мы пошли на помощь ребятам, дравшимся на центральном участке обороны, там было жарче всего. Тогда и погиб наш взводный — его убил выстрелом из пистолета какой-то унтер. Это там случилось, в бою на высотах, а не на берегу, как отчего-то в наградном представлении ошибочно записали. Я и принял командование взводом, строго по Боевому Уставу, не совершая никаких великих подвигов, как это иногда показывают в кино. Как положено, рявкнул: 'Взвод, слушай мою команду! Первое звено в линии, второе в прикрытие'. Это значит, что первое звено в каждом отделении работает на линии боевого соприкосновения, второе прикрывает огнем — эта схема, хорошо отработанная на тренировках, позволяет наиболее полно использовать наше преимущество в автоматическом оружии. Через минуту приказал поменяться, чтобы давать ребятам передышку. Вот так мы и давили их, как ножи мясорубки режут мясо, проталкивая через решетку фарш.
Когда японцы на высоте кончились, посмотрел на часы — к моему удивлению, вся эта часть боя продолжалась четыре минуты, хотя я был уверен, что хлестались мы добрых полчаса. К слову, в бою такое часто бывает — кажется, что время растягивается до бесконечности.
Если честно, то нам повезло закончить с этой толпой самураев за минуту до того, как подошли их танки — из тумана уже был слышен рев моторов, ребята из нештатной группы поддержки, те самые, которые обрабатывали фланги атаковавшей японской пехоты из малокалиберных зениток и крупнокалиберных пулеметов, уже собрались встречать без нашей помощи. Но у нас как раз хватило времени занять позиции, разобрать гранатометы, пополнить боезапас, перевязать раненых — за минуту, если умеючи, успеть можно многое.
Самураи, к нашему удивлению, скорее перли на нас, чем грамотно наступали — насмотревшись на немцев, мы ждали массированного удара танкового клина, поддержанного умело взаимодействующей с танками пехотой, по одному участку обороны. Ничего подобного не было — наоборот, танки были равномерно распределены по всему фронту, атаковали в лоб — никаких попыток частью сил сковать нас, а остальными наступать дальше, или, хотя бы обойти нас с флангов и тыла, как немцы бы обязательно поступили. Даже артиллерийской подготовки не было, что вообще, ни в какие ворота. И одни легкие танки — ни единой САУ в боевых порядках.
С. — Простите, Сергей Гаврилович, но Вы же упоминали о неправдоподобно точных данных разведки — там ведь речь шла только о танках, про САУ речи не было, если я не ошибаюсь?
Т. — Так ведь это и странно. Если САУ, это штатная артсистема, с небольшими переделками, на шасси танка. Выходит дешево и сердито — эффективное средство поддержки танков и мотопехоты, от них не отрываясь. Тем более, что танки у японцев были полное г…, похожи на наши довоенные, но по габаритам, вполне логично было на них приличный калибр поставить. Отчего не додумались — слов нет! В Маньчжурии была у них такая машина, аж 150мм гаубица на шасси "Чи — Ха", но в очень малом числе, я ее вживую уже после войны увидел, на выставке трофейного вооружения во Владивостоке.