Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]
Шрифт:
— А вы организовали их для войны! — в гневе воскликнула она.
— Нет. Я только дал им общую цель: они поверили в то, что я им сказал об оружии в куполе. С их образом мысли это казалось самым простым, самым правдоподобным. Конечно, у нас было оружие, у всех оно есть. Конечно, вы использовали бы его при возможности — все бы так поступили. Следовательно, у вас такой возможности не было: Шанга захватили купол слишком быстро. В результате этого рассуждения Ягола составили заговор против Рокулала, и это тоже вполне соответствует их образу мыслей.
— Но что же вы сейчас хотите заставить их делать? — Она больше не могла удержать слез. — Штурмовать горы? Они ничего не могут сделать без Старейших.
— Могут, если Старейших заменят люди.
— Но… но… нет, мы не можем… мы не должны…
— Может, и не придется, — сказал торговец. — Посмотрим. Ну, ну, не расстраивайтесь. Пока Ники вытрет вам глаза. — Она положила голову ему на руку и разрыдалась.
Гора Кусулонго, как чудовище, вырастала над равниной: утес громоздился на утес, меж ними осыпи, покрытые ледниками, и так вплоть до пиков, вырисовывающихся на солнечном диске. Джойс никогда раньше не ощущала так сильно холод и мрак этого мира. Она ехала по тропе, ведущей в город, на однорогом животном, укрытом одеялами, чтобы предохранить его от тепла человеческого тела, что пробивалось даже через костюм. Ветер, свистевший между скалами, бил ее, как кулаками, и развевал знамя, которое нес на конце копья ехавший впереди Уулобу. Оглядываясь назад, она видела уходившую вниз тропу и на ней Ньяронга и с полдюжины других вождей, которым разрешили ехать с отрядом. Плати их развевались по ветру, копья поднимались и опускались в такт прыжкам их животных, цвет их шерсти терялся в сумерках, но ей казалось, что она различает жестокое выражение их лиц. Бесконечно далеко, внизу, у подножья горы, находилось их войско — пятьсот вооруженных и разгневанных Рокулала. Но они были скрыты пылью, и если она погибнет вверху, они смогут лишь отомстить за нее, а она этого совсем не хотела. Она вздрогнула и приблизила своего басаи к соседнему, который пыхтел и ворчал под тяжестью ван Рийна. Их колени соприкоснулись.
— Наконец-то у нас есть компания, — произнесла она, понимая нелепость этого замечания, но ей хотелось что-то сказать, чтобы перекричать ветер. — Слава богу, вспышка закончилась быстро.
— Да, мы успели вовремя. Всего лишь три дня от Лубамбару до Кусулонго — гораздо быстрее, чем я ожидал, и к тому же собрали много союзников.
Она печально оглянулась назад. Всю дорогу ван Рийн развлекал ее и преуспел в этом больше, чем она ожидала. Но вот они прибыли. Шанга отступили в горы, преследуемые Рокулала. Атакующие остановились, не желая встречаться с артиллерией Старейших. Договорились о переговорах, и она не представляла себе другого конца, кроме кровопролития. Старейшие могут отпустить их группу назад, как они обещали, могут и не отпустить, но в любом случае ей казалось, что до рассвета множество воинов превратятся в падаль. Да, она вынуждена была себе признаться: я также боюсь своего возвращения на Эсперансу. Что меня ждет там, если я вернусь живой? Десять лет исправительного заключения. Развязывание войны!.. Или я убегу с Ником и никогда не увижу дома, никогда, никогда… Но заставить этих веселых молодых охотников умирать! Она натянула стремена, полусознательно пытаясь спрыгнуть с тропы в пропасть, к пустоте. Ван Рийн поймал ее за плечо.
— Спокойно, — проворчал он. — Нам нужно перехитрить тех, наверху. Это будет чертовски трудно, гораздо труднее, чем с этими варварами.
— А мы сможем? — спросила она. — Они могут отразить любое нападение. У них большие запасы. Я уверена, что они ни держат больше и дольше, чем мы…
— Если мы закроем их на месяц, этого будет достаточно. Потом придет корабль Лиги.
— Но они могут тоже послать за помощью. Использовать гелиографы. — Она указала на одну из решетчатых башен вверху. Ее зеркало тускло сверкало в красном освещении. Только т’келанец мог различить другие зеркала; разбросанные в разных направлениях по равнине и холмам. — Или между нашими линиями может проскочить вестник — линии так ужасно тонки, что через них может проскочить вся орда Ягола.
— Может, да, а может, и нет. Посмотрим. А теперь не пищите и дайте мне подумать.
Они ехали в молчании под свист ветра. Через час приблизились к стене, построенной поперек тропы. Непроходимые скалы из датрита возвышались с обеих сторон. Вход охраняли два примитивных орудия. А возле них стояли четыре солдата из гарнизона города с зажженными фитилями. Стражники в кожаных шлемах и нагрудниках, вооруженные луками и пиками, стояли на стенах. Железо поблескивало в сумерках. Уулобу, самоуверенный благодаря трепету, в который поверг охотничьи кланы ван Рийн, проехал вперед.
— Дайте проход могущественному небесному народу, который снизошел для беседы с вашими патриархами, — потребовал он.
— Пф! — фыркнул командир охраны. — Когда это у небесных людей была храбрость выпотрошенного янгулу?
— У них всегда было мужество разгневанного маковоло, — сказал Уулобу. Он провел пальцами по лезвию своего кинжала. — Если тебе нужны доказательства, подумай, кто осмелился бы запереть Старейших в их горах?
Воин издал возбужденный возглас, но потом овладел собой и громко произнес:
— Вы можете пройти и будете в безопасности, пока не будет нарушен мир между нами.
— Не вздумайте трепаться тут, — наставлял ван Рийн девушку, — Мы пройдем и возьмем эти пугала и пошлем их туда, куда они заслужили.
Джойс воздержалась от того, чтобы прервать его. У Ника множество хороших качеств, если бы он только мог избавиться от вульгарности! Но у него была тяжелая жизнь, у бедняги. Никто не протянул ему руку дружбы… Ван Рийн проехал по тропе между пушками и дальше вверх. Тропа перешла в широкую террасу перед городской стеной. Из бойниц смотрели дула пушек. Два взвода солдат проявляли дисциплину и выдержку, неизвестную в ордах. Глаза Джойс отметили три фигуры у входа… Они были в просторных белых балахонах, и шерсть их поседела от возраста. Они высокомерно смотрели на прибывших. Она поколебалась:
— Я… это главные писцы…
— Никаких разговоров с секретарями и служащими, — отрезал Ван Рийн. — Будем говорить только с боссами.
Джойс облизнула губы:
— Глава небесного народа требует немедленных переговоров.
— Он их получит, — сказал один из Старейших без выражения, — но вы должны оставить здесь свое оружие.
Ньяронга оскалил зубы.
— Ничего не поделаешь, — напомнила ему Джойс. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что по закону отцов никто, кроме Старейших и воинов, рожденных в городе, не может пройти через эти ворота с оружием. — И ее кобура, как и кобура ван Рийна, была пустой.
Она видела, как тяжело это дается Рокулала, и вспомнила, что говорил ван Рийн об инстинкте. Разоружение для т’келанцев — это символическая кастрация. Со смелым выражением лиц они побросали оружие и, спешившись, с напряженными спинами прошли в ворота вслед за ван Рийном. Но она заметила, как сверкали у них глаза, словно у пойманных зверей, когда они проходили через ворота. Город Кусулонго поднимался каменными прямоугольными террасами, черными и громоздкими, над сторожевыми башнями. Улицы были узки и путаны, полны ветра и грома кузнечных молотов. Обитатели города сторонились варваров и подбирали свои одежды, как бы боясь прикосновения. Три сопровождающих члена совета не говорили ни слова: молчание становилось все напряженнее, по мере того как они углублялись в город. Джойс с трудом удерживалась, чтобы не закричать. В центре города возвышался прямоугольник в двадцать метров высотой, без окон и с единственной дверью и вентиляционными отверстиями. Стражники у входа со свистом обнажили мечи и взмахнули ими в знак приветствия, когда члены совета входили в здание. Джойс услышала за собой приглушенный возглас. Рокулала следовали за людьми, и она подумала, что от них будет мало пользы. Освещенная факелами пещера в конце коридора была предназначена для того, чтобы поразить охотников с равнины. На семиугольном помосте сидели шесть одетых в белое стариков. Стена за ними была покрыта мозаикой, яркой даже в полутьме, с изображением вспыхивающего солнца. Дыхание Ньяронга вырвалось сквозь стиснутые зубы. Он не забыл о могучей власти Старейших. Правда, подумала Джойс, он должен вспомнить, что люди делают не хуже. Но представления многих поколений не так легко поколебать. Их проводники тоже сели. Вновь прибывшие остались стоять. Молчание становилось все напряженнее. Джойс несколько раз сглотнула и начала:
— Я говорю от имени Николаса ван Рийна, патриарха небесного народа, который объединился с кланом Рокулала. Мы пришли требовать правосудия.
— Правосудие здесь, — ответил высокий худой туземец в центре помоста. — Я, Акуло, сын Блуба, глава совета, говорю от лица города Кусулонго. Почему вы подняли против нас копье?
— Ха! — хмыкнул ван Рийн, когда вопрос был ему перевели. — Спросите этого старого гиппопотама, почему они первыми начали эту заваруху?
— Вы лицемерите, — автоматически заметила Джойс, обращаясь к торговцу.