Война меча и сковородки
Шрифт:
Эмер удалилась, пятясь, как рак. Что это за камни? Подарок? К чему такая щедрость? Взятка? Но за что?
– Миледи! Вы молились?! Нашли время!
– окликнула ее леди Мурроу.
– Королева хочет пить, и леди Фледа приказала принести льда и родниковой воды.
– Ну так несите, - буркнула Эмер, но пошла следом. Леди Мурроу будет ходить за льдом и водой так долго, что и осёл умрёт от жажды.
Остаток дня и вечер прошли суматошно, и ночью пришлось делить постель опять с Острюд, потому что в спальне молодоженов расположилась королева с придворными дамами и девицами. Острюд отвернулась к стене и не разговаривала, строила из себя обиженную, вздыхала и всхлипывала. А Эмер, несмотря на волнения, проспала ночь без сновидений. Она почти убедила себя, что надо поговорить с Годриком, надо рассказать про подозрительное поведение епископа. Нельзя просто выжидать, откуда нанесут следующий удар.
Но дневные дела закружили и закрутили, как водовороты горной речки. Охота, на которую ей не привелось попасть, потому что надо было следить за подготовкой ристалища, потом обед, где выпили и съели столько, сколько в Дареме могли бы есть и пить месяц. И было еще кое-что, о чем Эмер до поры умолчала.
После обеда и отдыха гости, хозяева и простые жители устремились на поле для рыцарских турниров. Большого состязания не предвиделось, но восемь рыцарей пожелали показать силу и умение. Ворота и барьеры были украшены цветами и лентами, и герольд трубил в рог, объявляя, что состязание вот-вот начнется.
Годрик не участвовал в турнире. Как хозяин праздника, он обязан был находиться рядом с королевой. Зато сэр Шаттле и сэр Ламорак с удовольствием отправились на поле, готовясь заслужить первый приз. Они безудержно хвастали один перед другим все утро, и Годрик был доволен, когда друзья его, наконец-то, убрались.
Королеве отвели центральную ложу, где поставили мягкие кресла для Её Величества, герцога и для приближенных дам. Остальные довольствовались лавками и подушками.
Сначала рыцари сделали круг почета - выехали попарно, без шлемов, чтобы зрители могли хорошо разглядеть их лица. Каждый участник держал на сгибе локтя щит с гербовым рисунком, некоторые похвалялись лентами и рукавами, подаренными прекрасными дамами.
– Прекрасное зрелище, Фламбар!
– обернулась королева к Годрику.
– Но где ваша очаровательная жена?
Годрик и сам был бы не прочь узнать, где его жена, но ответил королеве иное:
– Она следит за кухней, Ваше Величество.
– Похвальное усердие, - похвалила королева.
– Вы обрели настоящее сокровище, а не жену.
– Вы необыкновенно правы, - пробормотал Годрик, но королева уже отвернулась к турнирному полю.
Рыцари удалились с ристалища, и зрители ждали, когда будет объявлен первый поединок, согласно жеребьевке. Но к герольду подбежал оруженосец и что-то прошептал. Герольд выслушал его и замешкался, прежде чем снова протрубить в рог.
– Как интересно!
– воскликнула королева.
– Наверное, прибыл еще какой-нибудь неизвестный рыцарь! Объявляйте же!
– она махнула платком, и герольд не посмел ослушаться.
– Рыцари, которым покровительствует леди Фламбар!
– выкрикнул он.
– Ваша супруга?
– живо переспросила королева, оборачиваясь к Годрику.
– Она не теряет даром время.
– Это точно, Ваше Величество, - ответил он с таким выражением лица, будто болели разом все зубы.
– Что ж, посмотрим, кого она представляет, - королева была весела и любопытна, как девочка на майском празднике. Она поставила локти на перила ложи и приготовилась смотреть.
– Что это твоя леди собралась делать, Годрик?
– спросил юный сэр Олдвин вполголоса.
– Мне заранее страшно, - признался тот.
– Что бы она ни задумала - добра не жди.
Тем временем ворота на ристалище снова распахнулись, и на поле выехала вторая кавалькада, сияющая богатыми доспехами. Но кто участвовал в ней!
– Это же моя жена!
– завопил седой лорд Бернар, указывая на стройного всадника в сияющем доспехе, который держал древко с красно-золотым штандартом.
Из под шлема с коротким наносником виднелось миловидное личико, расточающее улыбки направо и налево, которое просто не могло принадлежать мужчине. Да и длинные золотистые кудри, перевитые золотым шнурком, ниспадавшие на круп лошади, ясно указывали, что всадник со штандартом был женщиной.
Трубы и барабан заглушили крик лорда Бернара, но изумленные возгласы послышались с трибун повсеместно. То один, то другой достопочтенный дворянин узнавали в новых участниках турнира своих жен, дочерей или сестер.
Восемь хорошеньких женщин, пышущих юной силой и задором, с гордостью совершали круг приветствия по ристалищу.
– Немыслимо, - простонал Годрик, и накрыл лицо платком, чтобы не видеть, потому что замыкающей колонну ехала его законная супруга. И можно было не сомневаться, что идея с рыцарями-женщинами принадлежала именно ей.
Эмер сидела на гнедом жеребце, заранее предвкушая гнев мужа и ужас свекрови, которая считала неприличным даже жареных петухов на дамском трапезном столе.
Как и все рыцари, кроме знаменосца, Эмер ехала с непокрытой головой, и ее рыжая грива сверкала на солнце начищенной медью.
Девушка не утерпела и скосила глаза в сторону королевской ложи, где сидел Годрик. Высокомерный сопляк даже не пожелал видеть ее великолепного выезда - прикрылся платком, изображая покойника. Ну и пусть его. Эмер вздернула нос и улыбнулась трибунам, где теснились простолюдины.
Зато зрители бедных трибун были в восторге. Блестящий выезд дам, особенно изящных в доспехах, сделанных точно по фигуре, в ярких коттах, с роскошными косами, перевитыми жемчужными нитями, казался им парадом волшебных существ, явившихся из страны Вечного Лета.
Купаясь в этих приветственных криках, в улыбках и цветах, которые полетели под копыта лошадей, Эмер вспомнила, сколько трудов стоило ей уговорить благородных подруг выйти из тени и заявить о себе.
– Боюсь даже представить, что скажет милорд Бернар, - сказала леди Кас, когда она с пылом рассказала им об удовольствии проехать по ристалищу и продемонстрировала блестящие нагрудники и наплечники - маленькие, как раз на женское тело.
– Если королева будет довольна, вашему супругу только и останется, что похвалить вас, - заверила Эмер.
– А королева останется довольна?
– осторожно спросила леди Изабелла.
– А вы сами не остались бы довольны подобным зрелищем?
Щеки леди Изабеллы порозовели, глаза затуманились, словно она уже видела турнир и выезд дам-рыцарей.
– Что касается меня, - сказала Эмер как будто невзначай, - то я намереваюсь сделать приветственный круг, даже если буду одна. И повяжу на копьё цвета Годрика - красный и золотой. Пусть ему станет стыдно!