Война меча и сковородки
Шрифт:
– Где вода?!
– снова крикнул Годрик, и Эмер, окончательно перепугавшись, вылила на голову Острюд кувшин воды.
Вопли захлебнулись и стихли, как по волшебству.
Мужчины осторожно отпустили Острюд, и она села в луже, тихонько хныкая и убирая с глаз мокрые волосы.
– Позови леди Фледу и кого-нибудь из неболтливых дам, - вполголоса сказал Годрик Тилвину.
Тот кивнул и исчез в коридоре бесшумно, как лесной кот.
– Успокойся, - повторил Годрик, поглаживая сестру по щеке.
– Что за детские выходки? Я же обещал тебе мужа молодого, красивого...
– И доброго, - добавила Острюд, всхлипывая.
– И доброго, и щедрого, - Годрик обнял ее, прижимая к груди и укачивая, как малое дитя.
– У него будет большой замок, и много слуг, и ты будешь важной дамой...
– Очень важной...
– Очень важной, и он будет любить тебя всю жизнь.
– Братик...
– Острюд вжалась в него лицом.
– Все, все хорошо...
Эмер смотрела на эту сцену, ощущая себя лишней.
Появились леди Фледа и три дамы, они захлопотали вокруг Острюд, подняли ее с пола, поправляя волосы и платье, и увели, кудахча, как курицы. Стало тихо, и только лужа на полу и валявшиеся вокруг листы и перья напоминали о том, что произошло.
– Годрик, я...
– начала Эмер.
– Просто следи за языком, - сказал он устало и принялся подбирать составленные ею списки.
– Клянусь, я ничего...
– Оставим, - сказал он достаточно жестко, и она замолчала.
Прибежала служанка и затерла лужу, другая принесла свежей воды. Эмер разложила листы пергамента по порядку и робко протянула Годрику. Печать нашлась под кроватью, он ополоснул ее от пыли и заново развел киноварь.
Эмер следила за ним, кусая губы и желая только одного - отлупить мерзавку Острдку до кровавых соплей. Наверняка, устроила припадок специально. Не такая уж она нежная особа, чтобы слезы проливать из-за женских угроз.
– Подай сумку, - попросил Годрик.
– Вот, возьми, пожалуйста, - Эмер с готовностью принесла ему сумку, которую он принес с собой и бросил в кресло.
– Когда приедет королева...
– он достал из сумки несколько флаконов, выкладывая их на стол, - раствори порошок в вине.
– Это каменное лекарство!
– догадалась Эмер.
– Оно спасает от отравления?
– Да. Королева поступает неразумно, оставив замок. Но это ее воля, а нам надо позаботиться, чтобы ей никто не навредил. К тому же, - он замялся, - она моя тетя. По материной стороне у меня нет других родственников. Только Её Величество и наследный принц.
– Я позабочусь обо всем, - сказала Эмер, убирая драгоценное снадобье в ларец.
«Знал бы, что тетушка подозревала тебя в организации мятежа, - подумала она.
– Слишком хорошо ты о ней думаешь».
Рука ее остановилась на полпути:
– Послушай, а ты мне не подсыпал тайком вот этого вот зелья?
Годрик промолчал, и Эмер поняла, что догадки верны.
– Вот почему яд с разбойничьей стрелы не подействовал на меня так быстро. Значит, ты заботился обо мне?
– она заглянула ему в лицо.
Он не ответил на улыбку, но уже не смотрел строго, как после выходки Острюд:
– Как же может быть иначе? Ведь мы - муж и жена. И у меня есть подарок для тебя.
– Подарок?
– Сейчас покажу. Крикни там Сиббу, он ждет возле дверей.
Эмер вприпрыжку отправилась выполнять и это поручение. Похоже, Годрик ничуть не злится из-за сестры, еще и подарок принес. Если бы не Острюдка - все могло бы быть, как в любовных балладах.
Оруженосец внес деревянный ящик, передал его Годрику и удалился, кланяясь через каждый шаг. Ящик был длиной около двух локтей и ладоней пять в ширину. Эмер сгорала от нетерпения, пытаясь пальчиком поддеть крышку.
– Что там? Покажи скорее!
– Сначала сядь, - Годрик усадил ее в кресло и поставил ящик на колени.
– А теперь открывай.
Крышка сдвигалась в металлических пазах, и Эмер отодвинула ее сразу на половину.
В сенной трухе блеснула крестовина, сделанная из блестящего металла, оплетенная ремешком.
– Это же... это же меч!
– Эмер издала вопль радости и схватилась за рукоять.
– Как ты догадался, что я мечтала о нем?
Она попыталась вытащить подарок из ящика, но меч застрял. Постанывая от нетерпенья, Эмер сдвинула крышку до конца и окаменела. Вместо клинка у меча была плоская ручка, которая заканчивалась... чашей с низкими бортами, как у сковороды. Разглядывая это чудо, Эмер не сразу заметила, что Годрик начал продвигаться в сторону выхода.
– Вот какой твой подарок, - она достала меч-сковородку и прикинула расстояние до мужа.
– Был уверен, что тебе понравится.
– Можешь не сомневаться, мне очень понравилось!
– она вскочила, роняя ящик.
– А тебе понравится еще больше!
Годрик успел скрыться за дверью на секунду раньше того, как подарок врезался в стену.
– Шут с бубенчиками!
– в сердцах выругала его Эмер.
– Я проведу ночь у сестры, - сказал Годрик в приоткрытую дверь и благоразумно опасаясь заходить.
– А о подарке можешь рассказать королеве, похвались. Если есть желание, могу сделать и шлем в виде кастрюли.
– Он окажется на твоей голове, Годрик Фламбар!
Немного успокоившись, она подняла подарок и задумчиво прикинула в руке. Этот паршивец знал свое дело - сковородка была сработана идеально. Закрой глаза - и поверишь, что держишь настоящий меч. Эмер сделала несколько рубящих движений. Рукоять лежала в ладони, как влитая.
– Хорошо, - сказала Эмер и щелкнула ногтем по чаше, та зазвенела в ответ радостно и чисто, - пусть будет так, как захочешь, дорогой муженек.
[1] Знаменитый пирог из сказки В.Гауфа «Карлик нос».
Глава 20
День приезда королевы выдался ясным и радостным. Все жители Дарема, да и окрестных деревень, стояли вдоль дороги, напирая на стражников с длинными алебардами, которые не подпускали зевак слишком близко. Чтобы создать праздничное настроение, вилланам раздали красные и белые ленты. И хотя эскорт королевы еще не показался, люди размахивали лентами, заранее приветствуя правительницу.
В самом замке заканчивались последние приготовления. Леди Фледа носилась от кухни к спальням, как пчела. За ней бегали благородные дамы в услуженье, одна несла поднос с кусочками хлеба и намазанным на него паштетом, и уговаривала госпожу съесть хоть кусочек, чтобы не упасть при встрече в голодный обморок. Острюд после нескольких дней «поправки здоровья» соизволила выйти из своей спальни. Наряжена она была, как на свадьбу. Эмер не сомневалась, что золовка просто отлынивала от работы. Сама она тоже не любила слишком перерабатываться, но последний день выдался особенно тяжелым, и теперь ей хотелось только поваляться где-нибудь в тени на травке, и чтобы рядом стояла тарелка с куском пирога или куском жаркого.