Война меча и сковородки
Шрифт:
– С лошадью меня никто еще не сравнивал. Только с жеребцом.
– Не льсти себе, - отмахнулась Эмер.
– Ты не проверяла.
– Хочешь дать мне такую возможность?
– Хочу дать тебе еще одну возможность перестать болтать глупости, - сказал Годрик, заканчивая осмотр.
– Опасности нет, можешь возвращаться в постель.
Эмер ужасно захотелось поддеть его насчет рыданий на коленях, но она сдержалась. Если Годрику угодно скрытничать - его дело. Тогда она тоже вправе утаить кое-что из того, что узнала. Предупрежден - значит вооружен. Вот она и будет во всеоружии.
Муж тем временем лег в постель и с наслаждением потянулся.
– Если желаешь помочь - иди сюда, - позвал он.
– Только платье сними. Мы много нового узнали про Вудшир, но никто не поверит, что люди там настолько дикие, что спят в верхней одежде.
– Как смешно!
– саркастично ответил Эмер, стягивая платье.
– Не обхохочись, когда будешь ловить своего убийцу.
– Заботливая жена, - похвалил он ее.
– Ложись с краю.
Она подчинилась и легла на спину, глядя в потолок.
– Так ты похожа на статую, а не на любящую жену. Повернись ко мне.
– А ты кого будешь изображать?
– спросила она, но повернулась.
– Статую или мужа?
– А кого тебе больше хочется?
– Ну нет, больше на меня это не действует, хоть замурлычься, - сказала Эмер и зажмурилась.
– Так что лучше будь статуей. Или береги нос.
– Как скажешь, - ответил он.
– Конечно, приятнее было бы провести время по-другому, но статуи - так статуи.
– Можно подумать, если я захочу по-другому, ты согласишься, - проворчала Эмер.
Они пролежали без движения достаточно долго, почти до рассвета. Светильник догорел, и комната погрузилась в полумрак. Серый свет проникал из-под оконных ставень, было тихо и покойно, и после пережитых волнений Эмер не заметила, как задремала. Проснулась она потревоженная мерным скрипом дверных петель и осторожным постукиванием. Кто-то входил в спальню, пристукивая по полу. Красноватый свет заиграл на золотых кистях балдахина. Совсем близко девушка увидела Годрика. Глаза его были закрыты, но пальцы безошибочно коснулись верхней губы Эмер, призывая к спокойствию и молчанию.
Постукивание сменилось шорохом, и Годрик перелетел через Эмер так быстро, что она в первую секунду не поняла, что случилось. Раздался звон разбитого светильника, пыхтение и возня, потом - приглушенный всхлип, и стало темно и тихо.
– Поймал, - услышала Эмер спокойный голос мужа.
– Зажги свет, будь добра.
Она ощупью нашла кремень и кресало и только с третьего или четвертого раза смогла выбить искру.
Первое, что она увидела, когда затеплился огненный язычок, была деревянная палка с металлическим крюком на конце - щуп. Такими пользовались слуги, отлавливая гадюк в саду, а у самого порога Годрик удерживал человека, который вошел в спальню со щупом, чтобы унести змею, которая должна была сделать черное дело.
Эмер ожидала убийцей злобного карлика, уродливого рыцаря или черного колдуна, но на месте воображаемого злодея оказалась пожилая женщина с сильными и мягкими руками.
– Верфрита!
– Ты ее знаешь?
– спросил Годрик, связывая женщину заранее припасенной веревкой и извлекая из передника круглую крышку, выточенную из пористого дерева. Крышка идеально подходила коробке, валявшейся на полу.
– Это моя сиделка!
– Сиделка? Надо будет разузнать, кто нанимает таких сиделок в Дарем. Кто тебя прислал, тетушка?
Верфрита отвернулась, показывая, что отвечать не намерена.
– Надо поджарить ей пятки в жаровне, - сказала Эмер.
– Так все становятся разговорчивыми.
– Можете резать меня живьем на кусочки, - сказала женщина, - но ничего не добьетесь.
– Мой муж заставит тебя признаться. Тебя казнят за покушение на убийство благородного лорда, вилланка.
Сиделка только усмехнулась, и это окончательно рассердила девушку.
– Она еще потешается над нами! А ты почему молчишь?
– напустилась она на Годрика.
Тот не участвовал в разговоре, а о чем-то размышлял, пощипывая бородку.
– У нас нет прямых доказательств против нее, - сказал он, наконец, чем окончательно вывел жену из себя.
– Вот доказательство!
– Эмер хотела схватить убитую змею, но Годрик остановил ее окриком.
– Не трогай!
– предостерег он.
– Говорят, и мертвая змея кусает.
Эмер испуганно отступила, а Годрик взял щуп, поддел им мертвого бунгара и затолкнул в коробку, после чего закрыл крышкой. И коробку, и щуп он сунул под кровать и несколько раз коротко дернул шнур в изголовье постели. Скоро послышался топот и в спальню ворвались трое стражников во главе с Тилвиным, все - с мечами наголо.
– Мы здесь!
– начальник стражи едва не наступил лежащую на полу связанную сиделку.
– А это кто?
– Предательница! Ты не представляешь...
– начала Эмер, но Годрик жестом приказал ей замолчать, и она подчинилась беспрекословно.
– Отправьте эту женщину в подвал, - велел Годрик, - следите, чтобы никто не заходил к ней. Утром я допрошу ее.
– Зачем вам заниматься этим?
– удивился начальник стражи.
– Я сам все сделаю. Чем старуха провинилась перед вами, милорд?
– Чтобы кроме меня к ней никто не входил. Ты перестал понимать приказы?
– Хорошо, - коротко кивнул Тилвин и приказал стражникам: - Выполняйте.
Старуху схватили под локти и увели.
Тилвин задержался, переминаясь у порога с ноги на ногу.
– Чего тебе?
– спросил Годрик.
– С миледи все в порядке?
– Все хорошо, Тиль, - вмешалась Эмер, предполагая очередное оскорбление со стороны Годрика. Она подбежала к начальнику стражи и схватила за руку.
– Ты не представляешь!.. Это так страшно и захватывающе!..