Война меча и сковородки
Шрифт:
Одеяло, брошенное в изножье кровати, вдруг пошевелилось. Эмер сморгнула и тут же увидела на шелковой ткани яркую черно-желтую ленту. Полосатую и... живую. Лента шевелилась, блестя атласной поверхностью, и вдруг изогнулась, приподнявшись.
– Змея!..
– выдохнула девушка.
– Тихо...
– шепнул Годрик.
– Только не двигайся... Они чувствуют любое движение. И прыгают...
Эмер вздрогнула, и змея тут же поползла в ее сторону.
– Не бойся... Главное - не шевелись...
Змея оказалась небольшой, не больше локтя. Треугольная головка с глазками-бусинками приподнялась, покачиваясь вправо-влево. Теперь она была на расстоянии двух футов.
– Закрой глаза, - велел Годрик, - будет не так страшно.
Но Эмер не смогла этого сделать и уставилась в полог балдахина, пытаясь вспомнить хоть одну молитву.
Что-то тяжелое скользнуло по колену.
Она не удержалась и посмотрела вниз. Пестрая змея очень удобно расположилась в складках ее платья, свивая и развивая кольца.
– Годрик!
– позвала девушка тонким голоском.
Взгляды их встретились - ее, полный неподдельного ужаса, и его - непривычно ласковый. Этот взгляд успокаивал, ободрял и поддерживал. Она улыбнулась, хотя лицо задеревенело, как на северном ветру.
– Все хорошо, не бойся, - сказал Годрик одними губами, медленно приближая руку к змее.
Эмер поняла, что он хочет сделать и перестала дышать. Какие эти гады быстрые, она знала не понаслышке. Однажды она ловила лягушек вместе с деревенскими мальчишками, и ее в икру укусила гадюка. Тогда Эмер даже не заметила ее броска, а Годрик решил поймать змею голыми руками.
– Дурак, самодовольный дурак!..
– повторяла она беззвучно, но продолжала сидеть неподвижно, полностью доверившись ему.
Мгновение - и крепкие пальцы, черные от въевшейся кузнечной сажи, сомкнулись под змеиной головой. Змея свернулась пружиной, а потом отчаянно забила хвостом, пытаясь освободиться. Годрик вскочил, выхватил из-под подушки кинжал и пригвоздил треугольную голову к столешнице. Полосатое тело дернулось раз, другой, судорожно втянулось и замерло.
Годрик отшвырнул змею к порогу и остановил Эмер, готовую броситься к нему на шею:
– Не двигайся. Мы не знаем, была ли одна змея.
Эмер тут же присмирела.
Несколько минут они прислушивались, но в комнате не было слышно сторонних звуков, только масло шипело, попадая в воду. Потом Годрик пересек комнату и подпнул коробку у стены.
– Откуда у нас такие гадины?
– спросила Эмер.
– Они водятся здесь, в Дареме?
– Нет, не водятся, - ответил Годрик.
– Это бунгар.
– Бунгар?
– Да, я много видел их на востоке, когда ездил с миссией. Змеи-убийцы, они чувствуют тепло и по ночам забираются в постели. Нападают по поводу и без повода и делают несколько укусов сразу, чтобы впрыснуть яд наверняка. Одного укуса такой малютки, - он указал в сторону змеи, валявшейся с приоткрытой пастью, в которой виднелись короткие острые зубы, - хватит, чтобы отправить человека на тот свет через четверть часа. На теле остаются только две красных точки - не каждый лекарь найдет.
Он поднял коробку и осмотрел ее.
– А вот и карета, в которой гостья к нам приехала.
– Не смешно!
– произнесла Эмер дрожащим голосом.
– Она не приехала сама, ее специально подкинули. И, между прочим, я тебе второй раз жизнь спасла.
– Конечно, великий победитель змей, без тебя я бы пропал.
– Если бы я не разбудила тебя...
– А крышки нет, - сказал Годрик, словно не слыша ее.
– Он придет с крышкой!
– выпалила Эмер, хлопая в ладоши. Все это время она предусмотрительно не слазила с постели, но сейчас соскочила, готовая действовать.
– Тот, кто подкинул змею - он вернется, чтобы спрятать следы. Нам надо устроить ему западню и поймать.
– Нам?
– поднял брови Годрик.
– А как же? Один ты не справишься.
– Спорное утверждение.
– Дверь не была заперта, когда я пришла, - продолжала Эмер, вся горя в предвкушении нового приключения.
– Он вошел и подбросил змею.
– Да, я был слишком неосторожен.
– Ты был глуп! Неужели не понятно, что в нашем замке предатель?
– В моем замке.
Эмер сделала вид, что не заметила выпада:
– Сделаем так. Ты ляжешь на постель и притворишься мертвым, а я встану за дверью и...
– она оглянулась, подхватила каминные щипцы и воинственно ими замахнулась.
– Мы не сделаем ничего подобного, - Годрик отобрал у нее щипцы, поморщился, когда испачкался в саже, и взял кувшин с водой, чтобы ополоснуть руки.
– Если не прекратишь прыгать и болтать ерунду, мне придется тебя связать. Как леди Сару.
– А напоминать об этом подло, - обиделась Эмер.
– Я хочу помочь.
– Вот и помоги. Сядь у окна и примолкни хоть ненадолго. Ты слишком перепугалась. Если сейчас не успокоишься, начнется истерика. Тогда точно свяжу, пока мне некогда с тобой возиться.
– Я ничуть не испугалась, - упрямо ответила девушка.
Она нехотя прошла к окну и уселась в кресло, вытянув ноги. Колени у нее стыдно дрожали, и присесть было очень кстати.
– Спасибо, за противоядие, - сказала она тихо.
– Это был мой долг.
– Ни за что не поверю.
– Даже не сомневаюсь. Вряд ли слово «долг» тебе знакомо.
– А тебе не знакомо слово «вежливость».
Он не ответил, посветив светильником под кроватью и по углам.
– Я думаю, что за всем этим стоит епископ Ларгель, - сказала Эмер.
К ее разочарованию, Годрик даже не переменился в лице, продолжая осматривать углы комнаты и отодвигать сундуки.
– Что он потребовал от тебя за мое спасение? Это чудовище намекало, что ты... можешь умереть.
– Вздор, - сказал Годрик, перетряхивая одеяло, простыни и покрывало, а потом принимаясь за балдахин.
– Он ничего с меня не потребовал и ни в каких заговорах не замешан. У тебя больное воображение.
– С моим воображением все в порядке! А вот ты не видишь, что происходит возле тебя, как лошадь в шорах.