Война меча и сковородки
Шрифт:
– Муж рассказывал, - Эмер произнесла слово «муж», как выплюнула.
– Размолвка у вас с милордом?
– сразу понял Марвин.
– Это пройдет. Хозяин добрый, гораздо добрее покойного милорда.
– Добрее?
– Эмер хмыкнула.
– Что касается меня, я очень доволен, и говорю это без лукавства. Благодаря хозяину мои внуки получили если не свободу, то долгую жизнь.
– Да уж, свобода...
– промямлила Эмер, испытывая чудовищную неловкость.
– Не смущайтесь, миледи, - утешил ее бывший кузнец.
– Мы прекрасно понимаем, что стоим дороже, чем вся армия королевы. Нас надо держать вот так, - он сжал руку в сильный, черный кулак.
– Человек слаб, и всегда найдется тот, кто захочет прикупить немного наших тайн, пообещав манну небесную. Так что мы не жалуемся.
– А можете научить ковать меня?
– спросила Эмер.
– Вас?!
– Марвин засмеялся, и Эмер засмеялась тоже, хотя не очень весело.
– Нет, миледи, это дело не для женских рук, поверьте.
– Но ваши женщины работают в кузне...
– Что им сделается? Они здоровые, как коровы. Да и то их не пускаем к наковальне - мехи покачать, угля подбросить - вот их дело. Остальное оставьте мужчинам.
Эмер со стуком поставила кружку на стол.
– Спасибо, я согрелась и поела. Мне пора.
– Обиделись, - догадался Марвин.
– А зря. Ну не женское дело - махать молотом. Посмотрите на меня, в кого я превратился. А вы такая хорошенькая, беленькая - вам надо себя беречь и угождать мужу. Ежели хотите, я вам такую брошь скую, что сама королева позавидует. Не из драгоценных камней - из простой стали, но ахнут все!
– Вы же больше не кузнец, - напомнила Эмер.
– Но от наковальни-то меня внук не прогонит. Я вам...
– А кольчугу на меня скуете?
– спросила Эмер, задержав дыхание.
– Можно и кольчугу. Только мерку сниму.
Девушка вскочила, вытирая о платье вспотевшие ладони:
– А четыре кольчуги?
– Четыре? Можно и четыре. Только это долго будет. Полгода не меньше.
– Полгода...
– А вам быстро надо? Так давайте нагрудник литой, как у северных рыцарей? Его и сделать быстрее, и выглядит красивее. А вам ведь покрасоваться, воевать же не будете.
– Литой быстрее...
– повторила задумчиво Эмер.
Обратно в Дарем супруги приехали порознь. Леди Фледа встретила Эмер на пороге и увела к себе, чтобы поговорить. Выслушав невестку, она поджала губы, недовольная поведением пасынка.
– Ничего, - утешила она, скорее, себя, чем невестку. Письмо у нас, а там что-нибудь да изменится.
– Угу, - пробурчала Эмер, не слишком в это веря.
– Совсем забыла, - леди Фледа достала из шкатулки легкие папирусные листы, перетянутые ниткой и скрепленные печатью. Тебе письмо, прислали вчера, но я совсем позабыла.
– Письмо? От кого?
– Айфа Демелза.
– Это от сестры! Что же вы молчали!
Эмер схватила заветные листочки, прижимая их к губам:
– Пойду к себе, вы же не против?
– и убежала, не дослушав ответ.
Прочитать письмо она решила в своих покоях, чтобы никто не помешал, поправила фитиль свечи, чтобы горела ярче, прямо в платье упала на грубое ложе и развернула полупрозрачные листы. Тонкий почерк Айфы было сложно разобрать - она всегда писала какими-то загадочными крючочками и значками, которые лишь отдаленно напоминали буквы, но постепенно письмо было расшифровано, и доставило Эмер больше тревог, чем радости.
Письмо было коротким, но это и понятно - много ли напишешь на листках, которые отправляют с голубем? Айфа писала, что Сесилия вышла замуж за Ишема и уехала в замок мужа уже беременной. И хотя беременность предполагает смягчение нрава, Сесилия до сих пор не может слышать имени Эмер и даже отказалась сообщать ей о своей свадьбе. Также сестра сообщила, что герцог Освальд, кузен короля, посватался к Бранвен, и это огромная честь для Роренброка, о чем матушка уже растрезвонила по всей столице и Вудширу, но конец письма был не о людях, знакомых Эмер. Она несколько раз перечитала последние строки, пытаясь проникнуть в их тайный смысл, а то, что такой смысл в них имелся - сомнений не было, потому что Айфа никогда ничего не говорила зря.
«Мы с мужем тоже уезжаем, а милорда Даффи посадили в Темную Башню за убийство - подумать только!
– гулящей женщины. И хотя многие дамы радовались, что Кютерейя - так звали эту женщину - умерла и перестала совращать благородных мужей к постыдному сожительству, но такой ужасной смерти она не заслужила. Говорят, лорд Даффи пытал ее двое суток, и она испустила дух, потому что сердце не выдержало. И знаешь, я смотрела в зеркало - ты ведь понимаешь, о чем я? Все так странно, Эмер, я не в силах объяснить, потому что ты далеко, но мой совет: сходи в церковь. Это очень важно для тебя и твоего мужа. С приветом и пожеланиями доброго здоровья, твоя любящая сестра Айфа».
Эмер нахмурилась, и в то же время церковный колокол пробил час перехода ко сну. Это означало, что церковь уже закрыта, и откроется только утром. Утром...
Поднявшись с постели, Эмер медленно потянула шнуровку на платье. Она воспользуется советом Айфы и рано утром сразу поспешит в церковь. Сразу, едва только колокол оповестит о начале нового дня.
Она сняла сетку с волос и привычно встряхнула головой, давая кудрям свободно упасть на плечи и спину. Утром... Взяла гребень и тут же отложила его. Нет, она поверит сестре и пойдет в церковь прямо сейчас. Не медля ни минуты.
Глава 18 (начало)
Ночь была совсем не темной, хотя луна шла на убыль и висела над самыми зубцами башни. По замковой стене проходили стражники, они несли фонари, но свет их был тусклым, и Эмер без труда спряталась в темноте. Сначала голоса рыцарей слышались ясно, потом все тише и тише.
Она не взяла плаща, потому что летние ночи теплые, и не стала убирать волосы, рассудив, что все уже разошлись по спальням и никто не должен увидеть ее, в одиночестве блуждающую по замку.
Подойдя к собору, Эмер потянула за дверное кольцо, не слишком веря в удачу, но дверь открылась, хотя внутри было темно. Хотя - нет, не темно. Несколько свечей еще горели в подсвечнике возле алтаря. Девушка вошла, ступая неслышно, чтобы не потревожить священную тишину, потому что ночью даже в освященном месте становится жутко. Раздавшийся скрип перепугал ее до смерти. Остановившись, Эмер пыталась понять, откуда доносятся странные звуки - словно камень с трудом идет по камню.
Пламя свечей колыхнулось, и от алтаря отделилась черная тень. Эмер вскрикнула, разом припомнив страшные истории про упырей, которые днем прячутся от солнца в каменных гробах.