Война меча и сковородки
Шрифт:
– Я попрошу Годрика переселить тебя, - сказала она.
– Здесь жить невозможно.
– Нет, не нужно, - ответил Тилвин, открывая сундук.
– Мне тут удобно. Даже отдыхая, я всегда увижу, кто подъезжает к замку.
Он достал кипу пергаментных клочков и разложил их прямо на полу, отыскивая нужный. Эмер присела рядом на корточки, пытаясь разобраться в крючочках и загогулинах, которыми были испещрены листы.
– Я несколько раз помогал леди Фледе с подсчетами, у нее слабое зрение. Хорошо, что все сохранил - как знал, что понадобится.
– Ну и почерк, - посетовала Эмер, - я такой три дня разбирать буду.
– Не беспокойся, я все тебе надиктую. Возьми это... это... и это. Составишь списки, сверься с главным поваром. Он подскажет, чего не хватает в кладовых и что надо закупить.
– Ты так помог, - Эмер забрала пергаменты и разгладила ладонью на колене. Пергаменты были старые, подчищенные ножом, чтобы использовать их заново.
– В этом весь Тиль, - сказала она с улыбкой.
– Что?
– Тилвин запер сундук.
– Ничего. Хорошо, что ты есть, - просто сказала Эмер.
Он помог ей подняться, и когда пальцы их соприкоснулись, крепко сжал ее руку.
– Скоро приедет королева... Годрик намерен требовать развод?
Эмер тут же отстранилась, с досадой передернув плечами.
– Намерен?
– настаивал Тилвин.
– Ты же знаешь своего братца, - сказала Эмер раздражительно.
– Если ему что-то взбрело в голову - и лопатой не вышибешь.
Она вышла из комнаты и подождала у лестницы, нетерпеливо пристукивая каблуком.
– А ты?
– спросил Тилвин, цепляя ключ к поясу.
– Как поступишь?
– Скажу, что против. И хватит с него. Леди Фледа на моей стороне, да и королева не захочет идти на попятную. Сама настояла на этом браке, а теперь сама будет разводить? А уж над нами будет потешаться вся Эстландия.
– Постой, - Тилвин взял ее за локти и развернул к себе лицом.
Совсем рядом Эмер увидела его лицо - встревоженное, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Она подбодрила его улыбкой.
– Слуги болтали, - сказал Тилвин, с трудом подбирая слова и пряча взгляд, - что... между тобой и Годриком не все ладно.
– Да мы ссоримся каждый день по десять раз, - фыркнула Эмер, - а слуги всегда сплетничают. Не обращай внимания, я уже стала привыкать.
– Не о том. Это всегда заметно... От слуг ведь ничего не скроешь, они все видят...
– Да говори ты прямо, не бормочи. Мы с тобой что - леди Острюд и леди Кас на пикнике?
– Я слышал, вы с Годриком не живете, как муж и жена, - сказал Тилвин и посмотрел девушке прямо в глаза.
Эмер отвернулась, прижимая к груди листы.
– Это правда?
– Не надо тебе слушать сплетников, - она нервно пригладила кудри.
– Пойдем, а то я не успею сделать все до ночи.
– Только скажи: да или нет?
– Тиль, - Эмер поманила его пальцем, старательно изучая кончики своих туфель, выглядывавших из-под подола, - тебе ничего не надо об этом знать. И ничего не сообщай об этом леди Фледе. У меня все прекрасно, семейная жизнь меня устраивает, а тех, кто сплетничает, я изобью до синяков. Ты мне друг, и я от тебя ничего не скрываю, но если еще раз спросишь о подобном... я обижусь намертво. И не буду разговаривать с тобой год. Понял?
– Понял, - кивнул Тилвин.
– Всё, выяснили. А теперь идем, и так много времени потратили.
Тилвин больше не возвращался к щекотливой теме, чему Эмер была несказанно рада. За напускной веселостью она постаралась скрыть охватившую ее тревогу. Значит, болтают. Если дошло до начальника стражи, благородные дамы в любом случае уже все вызнали и обсудили до косточек. Еще один козырь Годрику, когда дойдет до развода.
Списки были составлены, сверены с главным поваром и мастером Брюном, и торжественно принесены леди Фледе. Тилвин пообещал помочь и с фейерверками - проследить, как набиваются трубки селитрой, проверить их выборочно и проследить, что бы все сложили в дальний сарай, чтобы не допустить пожара.
С охотой тоже разобрались быстро - главный ловчий оказался человеком расторопным и понятливым, и хлопот Эмер не доставил. Может, он проникся тем, что хозяйка Дарема прекрасно разбиралась в собаках, лошадях и тактике загона дичи, а может, в памяти были свежи события, связанные с мастером Брюном.
На третий день началась грандиозная уборка во всем замке, и Эмер под предлогом проведать мужа сбежала в кузнечную деревню, где Годрик теперь проводил все время.
К ее удивлению, он встретил ее сам и проводил к дому, где готовились каменные лекарства.
– Я не успеваю, - сказал он, - окажи услугу - отбери среди камней те, что потемнее, и сложи в корзину, а светлые камни отбери отдельно.
– Сделаю в лучшем виде, - заверила его Эмер, оглянулась - не подслушивают ли - и спросила: - Как допрос сиделки? Ты узнал, кто ее подослал?
– Нет.
– Нет?
– лицо Эмер омрачилось.
– Вот ведь проклятая старуха. Знать бы, кого она так покрывает. А прижигать ей пятки пробовал?
– Нет, - Годрик хотел уйти, но жена преградила ему дорогу.
– Ты даже не пытал ее?! Попробуй, если припугнуть...
– Она умерла.
– Умерла? Но отчего?!
– Ее задушили в камере, той же ночью. Охранники клянутся, что к ней никто не входил.
– Убрали свидетеля...
– Эмер потерла переносицу.
– Это похоже на заговор. А я ведь советовала тебе допросить ее сразу! Почему ты меня не послушал? И Тилвин советовал. Эх, Годрик, как можно быть таким простофилей...
– В следующий раз исправлюсь, - пообещал он ей, отодвигая в сторону.