Война Волка
Шрифт:
— Не его. — согласился я, а потом обернулся в седле. — Отец Ода, ты согласен?
— Они язычники, так что мне за дело, каким образом они умрут? Убей их, как тебе нравится, господин.
— Не так, как мне нравится. — сказал я. — а так, как хочет Винфлед. — Я взглянул на нее. — Ты уверена? Медленным способом?
— Самым медленным. — мстительно сказала она.
Месть сладка. Христиане проповедуют о мести сущую чепуху, Я слышал, как их священники на полном серьезе давали советы смиренно принять удар и даже подставить
Большинство ее насильников уже погибли, остались гнить там, где их обнаружили воины Осферта, а теперь и остальные умрут у нее на глазах, Я раздел приговоренных, а потом предоставил Винфлед смотреть, как они дергаются на веревках, обмочившись и обгадившись, как задыхаются, и к тому времени, как умер второй, она улыбалась, а ее смех был последним звуком, который услышал пятый. Добрая маленькая Белка.
Оставался младший, Я дождался, когда умрет пятый и накинул веревку на шею паренька. Он дрожал, хотя до сих пор оставался одетым. — Как твое имя, парень?
— Иммар Хергильдсон.
— Ты только что видел смерть своего отца.
— Да, господин.
— Ты понимаешь, почему он умер?
Иммар взглянул на Винфлед.
— Из-за нее, господин.
— Ты не возражал, когда ее насиловали.
— Я хотел, господин, но отец.
Он расплакался.
Я потянул веревку, и Винфлед судорожно вздохнула, Я снова потянул, приподняв Иммара Хергильдсона над сгнившими листьями на высоту ногтя.
— Ты владеешь мечом, Иммар?
— Да, господин. — сдавленно сказал он.
— Отец Ода! — окликнул я.
— Господин? — Казалось, датского священника не трогает происходящее под дубами.
— Сколько повешенных ты сегодня увидел?
— Шестерых, господин.
— Ты уверен?
— Лорд Осферт спросит, видел ли я шестерых повешенных, И я должен ответить «да», но, если ты хочешь, чтобы этот жил. — он кивнул на Иммара. — я позволю его ногам коснуться земли, господин.
Я бросил Иммара наземь и снял с его шеи веревку, Отец Ода старательно смотрел в сторону и, насколько я знаю, так никому и не сказал, что я оставил парня в живых. Хотя не думаю, чтобы Ода-датчанин сильно переживал по этому поводу. Со временем он стал епископом, а еще задолго до этого приобрел репутацию сурового и непреклонного священника, но в тот день в Меймкестере он позволил мне проявить милосердие.
— Теперь ты один из моих людей. — сказал я Им-мару, и мы поставили его на колени, заставили положить ладони поверх моих, сжимавших рукоять Вздоха Змея, и он поклялся, что будет верен мне до самой смерти.
— Я поговорил с Винфлед. — сказал я той ночью Мус.
— Я знаю. — сказала она. — спасибо.
А позже мы заснули.
Глава 7
Осферта
— Король Эдуард предпочел, чтобы я не присутствовал. — неловко сказал он.
— А лучше бы и не существовал?
— И это тоже. — натянуто улыбнулся он.
— Присмотри за Мус. — попросил я его в ночь перед тем, как покинуть Меймкестер.
— Мус?
— Сунгифой.
Он поморщился.
— Она толковая женщина.
— И ищет себе мужа, как мне кажется.
Реакции не последовало, а когда я рассказал об этом Мус, она рассмеялась.
— Ох, я не могу выйти за лорда Осферта, Это все равно, что за священника.
— Ты была замужем за священником. — напомнил я.
— Но Леофстан был человеком мягким и добрым, А с лордом Осфертом трудно. Бедняжка думает, что Бог его не любит.
Я подумал, что и сама Мус — добрая женщина, Я отдал ей две последние золотые монеты.
— Ты можешь поехать с нами. — предложил я.
— Куда? В Беббанбург? Не думаю, что твоя жена это одобрит.
— Это да. — согласился я.
— Я счастлива здесь. — сказала она, и в голосе слышалось что угодно, только не счастье. — и найду себе мужа.
— Уверен, что найдешь.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня.
— Убей Скёлля, господин.
— Убью.
— Я знаю.
Мус не поехала с нами, но брат Бедвульф и Винфлед скакали вместе с мальчишками и слугами, которые вели запасных и вьючных лошадей, груженных копьями и щитами, Винфлед на коленях умоляла позволить ей и мужу прислуживать мне.
— Я не хочу здесь оставаться, господин.
Она имела в виду Меймкестер.
— Слишком много печальных воспоминаний? — спросил я.
— Да, господин. — ответила она, и я согласился.
Мы выехали из южных ворот, пересекли реку и миновали пять тел, до сих пор свисавших с ветвей могучего дуба. Глаз уже не было, кожа почернела, вороны до костей разорвали плоть, Иммар Хергильдсон, теперь в кольчуге, старом шлеме и с мечом, заставил себя взглянуть на отца.
— Теперь у тебя нет отца. — сказал я ему. — Вот твоя семья. — я указал на свой отряд. — а когда будет время, надо дать знать твоей матери, что ты жив.
— Благодарю, господин. — сказал он, а я подумал, что долина братьев лишилась теперь всех троих.
А потом я забыл про мертвых братьев. Мы ехали дальше через поля, где уже начали пробиваться посевы нового урожая, мимо деревьев, покрывающихся новыми листьями. Щедрая земля, думал я, вот почему люди за нее сражаются. Ее захватили римляне, потом взяли мы, саксы, после нас пришли датчане, а теперь норвежцы укрепляют позиции на обширных просторах Кумбраланда, бросая жадные взгляды на тучные поля, Я коснулся рукояти Вздоха Змея.
— Мы всегда будем им нужны. — сказал я Финику.
— Кому это «им»?