Война
Шрифт:
– Мы просто общаемся. Ты сама знаешь – я практически ни с кем здесь не общаюсь… А они – интересные ребята. Нашлись точки соприкосновения…
Женя отворачивается к окну. Чайник щелкает, выключается.
Пустой пляж. За рекой – районы однотипных девятиэтажек, над ними – серое небо. Оля и Саша сидят на лавке, покрашенной в синий цвет. У лавки – перевернутая урна и куча мусора из нее: жестянки из-под пива, пакеты от чипсов, пробки пивных бутылок. Саша ставит бутылку пива на лавку.
Оля делает глоток из своей бутылки, говорит, глядя перед собой:
– Для кого мы все это делаем?
Саша молчит.
– Я иногда думаю, что все это – в пустоту… Что вот этим людям… – Оля обводит рукой девятиэтажки на другом берегу, – …им все это не нужно. Они рады своему куску колбасы, и ради него они готовы многим жертвовать. Их устраивает правительство, они готовы мириться с ментовским беспределом… Пока есть колбаса, все нормально…
Саша берет бутылку, делает глоток.
– Все, что ты делаешь, ты делаешь прежде всего для себя, – говорит он. – Понимаешь, прежде всего для себя.
Из курсовой работы по политологии студентки группы 403 Никитиной Ольги на тему «История левых и анархистских движений Европы с конца 19-го века до наших дней»
Название: Сражающиеся коммунистические ячейки (ССС)
Страна: Бельгия
Годы активности: 1984–1985
Идеология: коммунизм
Бельгийская террористическая группировка Сражающиеся коммунистические ячейки просуществовала менее двух лет, но отличалась необычайной активностью и атаковала преимущественно «врагов коммунизма»: НАТО и американские компании. Также нападениям подвергались бельгийские военные объекты и полицейские.
По иронии, лидер группировки Пьер Каретт и его сообщники были арестованы в декабре 1985 года в ресторане американского стиля. Каретт был приговорен к смерти, что привело к прекращению деятельности ССС. Позднее наказание было смягчено, и он вышел на свободу в 2003 году. Через пять лет Каретт и его также освободившийся соратник по ССС Бертран Сассое были арестованы по подозрению в связях с итальянской террористической группой Partito Comunista Politico-Militare. Однако суд постановил выпустить их на свободу.
Вечер. «Девятка» Сергея едет по спальному району. За окнами мелькают освещенные окна. Играет песня:
Кач – это тебе не с рынка хач, Кач – дали мяч, хуячь. Кач – снеговик под наркозом, студентки журфака, Выебанные в нелепых позах. Кач – школьница на переднем мерина глазастика. В башке – бодяженный кокс, во рту привкус пластика, За рулем – твой папаша, на плече – тату-свастика. Во сколько же ему обходится ебля этой куклы из пластика?«Девятка» выезжает за город. Впереди – автозаправка. Машина останавливается, не доехав до нее метров пятьдесят.
У выезда с заправки стоят три проститутки – в том числе Аня. На ней – красная куртка и светлые облегающие джинсы. Девушки курят, разговаривают о чем-то, хохочут.
Сергей достает сигареты, закуривает, делает музыку громче, подпевает:
Кач – это тебе не с рынка хач, Кач – дали мяч, хуячь.Рядом с проститутками тормозит старая «Мазда». Девушка в короткой юбке и кожаной куртке открывает дверь, разговаривает с водителем. Закрывает дверь, возвращается к подругам. Машина уезжает. Девушка что-то говорит. Все три смеются.
Сергей заводит машину. «Девятка» трогается. Поравнявшись с проститутками, Сергей делает затяжку, опускает стекло, бросает бычок, стараясь попасть в Аню. Он падает на землю рядом с ней.
– Э, ты что, вообще? – кричит она. – Козел!
«Девятка» удаляется. Проститутки кричат, машут руками.
Андрей сидит в кабинете главного редактора. Редактор просматривает бумаги, резко откидывается к спинке кресла, глядит на Андрея, снимает очки. Трет глаза пальцами.
– Как фамилия того мужика, ну, топ-менеджера на меткомбинате, который якобы выявил коррупционную схему?
– Макаркин. Почему – якобы? У нас же есть все документы, и мы их опубликовали…
Редактор выдвигает ящик стола, достает трубку, табак, зажигалку.
– Что, были вопросы насчет нашего материала? – спрашивает Андрей.
– Были, и очень большие.
– И что это значит?
Редактор поджигает табак, делает затяжку.
– Мэр не хочет лезть в эту ситуацию.
– Что значит – лезть?
– Не хочет идти на конфликт с губернатором и ГУВД.
– Ну, не хочет и не хочет. А мы здесь при чем?
– Без поддержки мэра мы не можем продолжать разработку этой темы.
– Почему?
– Не могу тебе сказать.
– Потому что кто-то из администрации губернатора или верхушки ГУВД в этом повязан? И мэр перебздел?
– Не могу тебе сказать.
– И не надо. Все и так ясно. Вопрос в другом: почему ты тоже перебздел, Сергеич? Раньше ты почему-то никого не боялся. Вспомни, какие мы расследования делали в конце девяностых – начале нулевых? Без всякой поддержки мэра…
– Теперь время другое, и ты сам это прекрасно знаешь.
– Оно давно уже другое. Вопрос: почему сейчас?
– Что – сейчас?
– Почему ты именно сейчас перебздел? Что, стареешь?
– Послушай, Андрей, я тебя ценю, конечно, но так разговаривать с собой…
– А как разговаривать, Сергеич? Когда человека, извиняюсь, ни за хуй закрыли… Вернее, закрыли за то, что он обнаружил гнусные дела и хотел вывести уродов на чистую воду…
– Его выпустят. Под залог. Потом получит условный срок. А, может, и вообще оправдают.
– Откуда такая информация?
Редактор молчит. Табак в трубке погас, он щелкает зажигалкой, затягивается.
– Значит, наш материал все-таки подействовал?
– Андрей, я тебе одно могу сказать: эту тему мы больше не трогаем. Ни в каком контексте, ты понял?
– Понял. Спасибо и на том.
На небе – низкое осеннее солнце. Парни и девушки из коммуны обступили Матвея на лугу. Местами трава еще зеленая. Вдалеке виден их дом, за ним – еще луга и лес.