Война
Шрифт:
– Молотка?!
– Не спрашивай только, откуда у них молоток… Ясный пень, они не знали, кто он. Думали, обычный алкаш или бомжила. Как я понимаю – под утро он отрубился и в сознание не приходил. Тогда они перессали и вызвали «скорую». Но уже было поздно. Разрыв прямой кишки, внутреннее кровотечение…
– Хуесосы.
– Я и говорю, что хуесосы. Но сейчас задача – раздуть максимальную бучу. Потому что менты будут пытаться это дело замять. Их и так уже прессуют за нападения, а они, получается, сами их провоцируют…
– Постараюсь.
– Ну и вообще, поговори со всеми, кого знаешь… Чтобы буча была реальная… И в блогах, твиттерах чтобы писали – обязательно. Чтобы этих уродов, блядь…
– Да, понял. Сделаю, что могу.
– Ладно, пока.
– Пока.
В телефоне снова включается музыка. Андрей смотрит в окно. Забор комбината закончился, потянулись серые кварталы девятиэтажек.
Женя и Оля идут от здания университета к стоянке. Тротуар засыпан опавшими листьями.
– …зачем ей это было нужно? – говорит Женя. – Ну, я не знаю… Есть люди, которые жалуются: вот, как все надоело, как хочется сбежать от всего. Но она ж никогда ничего такого не говорила. Что депрессивная – бывало, да, но чтобы так вот…
Они подходят к машине. Женя щелкает ключом, открывает дверь, садится. Оля садится рядом.
– Может, у нее что-то было в жизни такое, и мы про это не знали? – спрашивает Женя. – И она из-за этого?
– Всякое могло быть. Ты ж ее знаешь – она далеко не самый открытый человек. Даже с друзьями…
Женя заводит машину. Включается музыка – Pink. Она задним ходом выезжает со стоянки.
– Слушай, ты, вообще, в курсе – что там за контакты у твоего Саши со Стасом?
– Да нет.
– И он тебе ничего не рассказывает? Ну, про то, где бывает, с кем общается…
Машина, выехав на улицу, набирает скорость.
– Рассказывает.
– А про Стаса ничего не говорил – я имею в виду, после первой встречи?
Оля качает головой, отворачивается к окну.
Машина останавливается на светофоре.
– Знаешь, я волнуюсь, – говорит Женя. – Он много лет назад отошел от дел, и я не хочу, чтобы были какие-то напоминания и так далее…
– Ты боишься, что Саша его может во что-то втянуть? За кого ты его принимаешь?
– Ни за кого. Я не настолько близко его знаю. Но… Да, я боюсь.
Загорается зеленый. Машина трогается.
Раннее утро. Вика выходит из дома коммуны. На ней – черная куртка, вязаная шапка. На спине – рюкзак. Она быстрым шагом пересекает двор, выходит за калитку, еще ускоряет шаг.
Вика идет по лесу, усыпанному опавшими листьями. Лес заканчивается, она выходит на грунтовую дорогу. В ветвях деревьев каркают вороны.
Старый
Маленькая станция. Вика сидит на лавке. Она достает из рюкзака кусок батона, отщипывает от него кусочки, жует. Мимо станции проезжает товарный поезд. Мелькают вагоны, цистерны. Железнодорожник с сигаретой в зубах провожает поезд взглядом, поворачивается, смотрит на Вику. Она продолжает жевать батон.
Электричка. За окном вечереет. Вика сидит на деревянном сиденье. Сзади, спиной к ней, – мужчина и женщина за пятьдесят.
– …на аккордеоне играют, как на пианино, – говорит мужчина. – Это – интеллигентный инструмент. Это тебе не гармошка. У меня дома есть гармошка, но гармошка – это говно.
Вика смотрит в окно. Электричка проезжает мимо длинного забора, покрытого граффити.
– Девушка, вы в Москву едете?
Вика поворачивается. Напротив нее сидит парень лет двадцати пяти, в черной кожаной куртке, черной вязаной шапке, с бутылкой пива в руке.
– Нет, в Раменское.
– Какое совпадение. И я тоже в Раменское… Я сам оттуда. Нет, работаю я, само собой, в Москве, но сейчас вот ездил по делам в Воскресенск… – Парень протягивает Вике бутылку. – Пива хотите?
Вика качает головой. Парень присасывается к бутылке.
– А вы сами из Раменского? – Он смотрит на Вику.
– Нет.
– Так я и подумал. Потому что в Раменском я всех знаю. Это, я тебе скажу, деревня. Москва – тоже деревня, но большая. А Рама – маленькая деревня…
Парень делает еще глоток, придвигается ближе к Вике.
– А ты, кстати, знаешь, где я работаю? В ФСБ. И я тебе скажу, что это – самое то. Да, там кто-то может говорить, что, типа, в бизнесе денег больше. Ну да, возможно… Но я, ты знаешь, не жалуюсь… И если бы у меня спросили: ты, парень, где хочешь работать – я бы сказал: только в ФСБ. Потому что это – самое то. Не, я тебе, конечно, не скажу конкретно, что я делаю и зачем я, к примеру, ездил в Воскресенск… Но ты должна понимать, что про это я говорить не могу…
– У тебя оружие есть?
– В смысле? Сейчас, с собой? Нет, нету. А зачем оно мне сейчас? А на работе у нас насчет этого все в порядке, в сейфе пять «стечкинов»…
Электричка останавливается.
– Станция – «Платформа Сорок седьмой километр». Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Раменское».
Электричка трогается. Парень допивает пиво, ставит бутылку на пол. Она падает, катится под сиденье.
– Это самое, есть предложение. Давай мы сейчас выйдем в Раме, возьмем, там, водки, хавки какой-нибудь – и поедем ко мне? Я один живу, так что…