Война
Шрифт:
– А сейчас несколько вопросов нашей очаровательной победительнице, – говорит ведущий. Рядом с ним – длинноволосая блондинка в зеленом платье чуть выше колена. – Не волнуйся, твой приз от тебя никуда не уйдет… – Он улыбается. – Как тебя зовут?
Девушка на секунду задумывается, потом говорит:
– Ну, допустим, Светлана…
– Скажи, Светлана, первый вопрос, который всех интересует – что ты сделаешь с выигранными деньгами?
– Куплю себе что-нибудь…
– А конкретнее?
– Ну, из одежды, там, или, может, сапоги…
– Еще такой вопрос – у тебя есть парень?
– Да.
– А он в курсе того, что ты участвовала в нашем «блоу-джоб»-конкурсе?
– Конечно нет…
– А как бы он среагировал, если бы знал?
– Думаю, что не очень хорошо… – Девушка улыбается.
– И поэтому, я так думаю, ты ему ничего не расскажешь про это?
Девушка трясет головой.
– И последний вопрос – считаешь ли ты, что ты сегодня изменила своему парню?
– Нет, конечно.
– Все, спасибо Светлане. А сейчас самый ответственный момент сегодняшнего вечера!
К ведущему подходит девушка, передает ему конверт. Он поднимает его над головой, потом вручает «Светлане». Она улыбается, машет рукой, прячет конверт в сумку.
Комната Кевина. Вика в джинсах и толстовке с капюшоном сидит на неубранной постели. Кевин сидит напротив нее на полу, прислонившись спиной к стене.
– Я ничего не хочу про это рассказывать, – монотонно говорит Вика. – Я не хочу рассказывать, как я туда попала. Я не хочу рассказывать, почему. Я не хочу рассказывать, что там было. Я не хочу рассказывать, что из того, что про это писали, правда, а что нет.
Она достает из кармана толстовки сигареты и зажигалку, закуривает, выпускает дым.
– Ты раньше не курила… – говорит Кевин.
– Если ты будешь меня доставать, расспрашивать, то ты больше меня никогда не увидишь, понял?
Кевин кивает.
Вика затягивается сигаретой, откидывает голову назад, выдувает дым в потолок.
– Отец уезжает, – говорит Кевин. – Он ищет работу в Москве. Он говорит – здесь опасно. Его коллега нашел «коррупционную схему». Теперь его садили в тюрьму.
Вика молча курит.
Кухня. Оля достает из духовки разогретую пиццу, кладет на тарелку, ставит на стол. Саша сидит на табуретке. Кухня отражается в стеклах на фоне темноты за окном. Оля разрезает пиццу. Саша берет кусок, роняет на стол, дует на пальцы.
– Фак, еще горячая…
– Ну да. А что ты хотел – только из духовки…
– Ты разговаривала с Викой?
– Пыталась. Это сложно.
– Могу себе представить. В универ она ходит?
– Нет. Я пыталась задать ей конкретный вопрос хотя бы про это – она делает вид, что не слышит. Что там могло произойти – в этой секте?
– Коммуне.
– Какая разница, как это называется? Главное, что она не в норме. Ей надо помочь.
– Наверно.
– Что значит – наверно?
– Ты разве не говорила, когда мы узнали про коммуну, что ничего не надо делать, что это ее выбор?
– Говорила. И считаю, что была неправа. Можно было хотя бы съездить к ней в эту коммуну, посмотреть, что там происходит, поговорить с ней…
– Это ничего бы не дало.
– Но это было бы лучше, чем сидеть, как мы, и ничего не делать…
Саша поднимает со стола кусок пиццы, откусывает от него, начинает жевать.
Ночной клуб. Играет техно-музыка. На танцполе дрыгаются несколько парней и девушек.
Сергей сидит у столика с бокалом пива. Разглядывает девушек, потягивающих коктейли у барной стойки.
Блондинка в белых обтягивающих джинсах встает со стула. Рядом с освободившимся стулом – брюнетка с длинными распущенными волосами, в белой рубашке и черной короткой юбке. Она перемешивает соломинкой мохито, поднимает глаза на танцующих.
Сергей встает, берет свое пиво, подходит к пустому стулу.
– У вас свободно?
Девушка кивает. Сергей ставит пиво на стойку, садится, берет бокал, делает большой глоток. Девушка присасывается к соломинке. Жидкости в стакане почти не осталось, только лед и мята.
– Вас угостить чем-нибудь? – спрашивает Сергей.
«Девятка» едет по пустому городу. Рядом с Сергеем – девушка из клуба.
– Не, я вообще всего этого не понимаю, – говорит Сергей. – Тусоваться в клубе? Что это за удовольствие? Хочешь бухать – иди бухай где-нибудь, то да се. Хочешь танцевать – иди на дискотеку. А это – непонятно что, еще и за вход плати, и бухло все дорогое.
– Ну, а что такого? Все нормальные ребята и девчонки где-нибудь тусуются…
– А ты часто там тусуешься?
– Ну, так…
– И что ты делаешь? Приходишь, берешь коктейль, да? А потом стоишь у стойки, строишь всем глазки, чтобы угостили еще коктейлем, да? Потом можно потанцевать, да? А потом поехать к нему домой – отработать стоимость коктейля, да?
– Останови машину!
– Чего?
– Останови машину, я сказала! – выкрикивает девушка.
Сергей бьет по тормозам. Машина останавливается посреди пустой улицы, едва освещенной тусклым фонарем.
Девушка отстегивает ремень безопасности. Он цепляется за ее сумку. Она хватает ее, выскакивает из машины.
«Девятка» трогается. Сергей смотрит в зеркало заднего вида на одинокую фигурку на пустой улице.
«Областная трибуна», 8 ноября 2012
Рубрика: «Ничего личного», колонка Андрея Никитина
Заголовок: Минетизация морали
Пару дней назад ваш корреспондент побывал на очень любопытном мероприятии в одном из городских клубов. Озаглавлено оно по-английски – блоу-джоб-контест, что, возможно, должно было придать этому действу некий романтический флер, скрыв при этом, что должно было на самом деле происходить в клубе. Но те, кто не поленился заглянуть в словарь, узнали, что по-английски «блоу-джоб» означает «минет», «контест» – конкурс, и в клубе действительно состоялся конкурс на лучший минет.
Возможно, в свои сорок два года я становлюсь ханжой, и все же подобное мероприятие не могло не вызвать у меня некоторого недоумения. Читатель с богатой фантазией уже, наверное, нарисовал в своем воображении яркую картину происходящего. В действительности все было достаточно скромно, хотя в отношении «конкурса минетов» организаторы нисколько не соврали: он действительно имел место, и победительница ушла из клуба с денежным призом в размере десяти тысяч рублей.
Вот это меня и смутило больше всего: что девушки готовы прилюдно заниматься оральным сексом с совершенно незнакомым человеком ради денег. Или я становлюсь ханжой?