Войны за Иисуса. Как церковь решала, во что верить
Шрифт:
Если бы Ираклий не был гениальным полководцем, история Рима была бы завершена в тот самый момент. Однако императору удалось к концу 620-х годов оттеснить полчища персов и восстановить власть Рима над большей частью территорий Ближнего Востока. Ираклий, несомненно, был величайшим вождем и полководцем во всей истории Римской империи. Но он, воплощая в себе римские добродетели, одновременно был предтечей средневековых крестоносцев, давших обет служить Матери Божьей [428] .
428
John F. Haldon, Byzantium in the Seventh Century (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1990); Webster and Brown, Transformation of the Roman World; Geoffrey Regan, First Crusader (New York: Palgrave Macmillan, 2001); Walter E. Kaegi, Heraclius: Emperor of Byzantium (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2003).
Таким
429
Peter Sarris, «The Eastern Empire from Constantine to Heraclius», in Cyril Mango, ed., The Oxford History of Byzantium (Oxford: Oxford Univ. Press, 2002), 19–59; Judith Herrin, Byzantium (Princeton: Princeton Univ. Press, 2008).
Неудача «волевого решения»
Ираклий страстно желал примирить и воссоединить христиан империи, не согласных между собой по вопросу о природе Христа. Но, казалось, у этой проблемы нет решения. Богословы уже давно размышляли о лицах и природах, но практически любая формулировка или любой компромисс кого-нибудь возмущал. Оставалось только найти обходной путь, замалчивая главную проблему. Если сказать просто, империя предложила такое решение, которое позволяло избежать обсуждения главного вопроса об одной или двух природах. Разве кто-нибудь станет спорить с тем, что Христос обладал лишь одной волей? Или, как о том говорил константинопольский патриарх Сергий, Халкидон справедливо утвердил учение об ипостасном союзе – во Христе воистину соединились две природы, божественная и человеческая. Но у Христа была единая воля, причем божественная: одна воля и одна energeia, то есть действие [430] .
430
Andrew Louth, «The Emergence of Byzantine Orthodoxy», in Noble and Smith, Cambridge History of Christianity, vol.3, Early Medieval Christianities, c.600 – c.1100, 46–64; См. раздел «The Church» в книге Elizabeth Jeffreys, John Haldon, and Robin Cormack, eds., The Oxford Handbook of Byzantine Studies (New York: Oxford Univ. Press, 2009), 571–630.
Около 626 года Ираклий разработал это новое решение вместе с епископом Киром, который должен был стать его главным помощником в осуществлении попытки вернуть расположение монофизитов. Услышав о том, что этот богословский компромисс одобрял Сергий, Кир согласился, свою поддержку обещал и папа римский Гонорий. В 630 году Кир отправился в Египет и как патриарх, и как префект, и здесь он добился значительного успеха в переговорах с коптскими епископами и клириками. Как позже сетовал коптский историк, «великое число их сбилось с пути: одни из-за гонений, другие благодаря взяткам и почестям, а третьи из-за убеждения и обмана». Коптский патриарх Вениамин вынужден был уйти в подполье и скрываться [431] .
431
Цитата из Evetts, Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria, 2:491.
Монофелитство обладало устойчивой силой, поскольку его поддерживали два самых могущественных и амбициозных римских императора поздней эпохи: сам Ираклий и его внук и преемник Констант II. Ираклий спас империю от гибели, и его слава позволила императору официально провозгласить новую доктрину в своем Ekthesis («Изложении» веры) от 638 года. Констант также был сильным правителем, который в 663 году стал первым восточным «римским императором», посетившим Рим после перерыва продолжительностью в два столетия [432] .
432
Cyril Hovorun, Will, Action and Freedom (Leiden: Brill, 2008); Peter Llewellyn, Rome in the Dark Ages (New York: Praeger, 1971).
Однако
…держали горящие факелы у его боков, так что из них стал сочиться и капать на землю жир, они выбили ему зубы за исповедание веры, а затем наполнили мешок песком и, сунув туда святого Мину, погрузили его в море [433] .
433
Evetts, Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria, 2:491–492.
Он был казнен как бы через крещение, и его смерть прославила Троицу. Трижды его извлекали из воды и спрашивали, не готов ли он признать истину Халкидона, а затем он скончался. «Таким образом, им не удалось покорить победителя Мину, но он сокрушил их своим христианским терпением» [434] . Кир отнял у коптов множество церквей и передал их лояльным общинам.
Новая доктрина не была принята монофизитами, а в то же время она была достаточно близка к теории одной природы и потому отталкивала и ортодоксов. Эти новые идеи можно было связать с трудами Севира Антиохийского, крайне последовательного монофизита. С 633 года инок Софроний настойчиво боролся с монофелитством, а на следующий год он стал патриархом Иерусалима, что позволяло ему действовать еще решительнее. Подобно Генотикону в прошлом, эта попытка создать условия для единения только лишь породила новые споры. В 648 году Констант издал свой «Типос», в котором запрещал вести дальнейшие споры о природах Христа. Так он пытался закончить многолетнюю религиозную войну путем введения запрета на обсуждение темы.
434
Evetts, Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria, 2:491–492.
Главным противником подобной новой политики был Максим, бывший имперский чиновник, удалившийся в монастырь. В 626 году из-за нашествия персов ему пришлось перебраться в Северную Африку, где он стал учеником Софрония, который объяснил ему, в чем неправда монофелитства. Как, спрашивал он, мы можем вообще говорить о человеческой природе без человеческой воли? После этого Максим стал открыто спорить об этом вопросе, и его аргументы в дебатах с константинопольским патриархом были столь убедительными, что патриарх публично отрекся от своих прошлых убеждений. Затем Максим отправился в Рим, чтобы мобилизовать противников учений об одной природе. В 649 году на Латеранском соборе монофелитство было осуждено, хотя это прямо противоречило намерениям имперской власти. Император увидел в этом церковный мятеж, и потому в 653-м нанес ответный удар, стоивший жизни папе Мартину и Максиму.
Снова попытка имперской власти всех примирить окончилась крахом. Наконец, в 680 году новый император созвал еще один собор – шестой, который состоялся в Константинополе. Собравшиеся отвергли монофелитство и снова подтвердили свою верность ортодоксии Халкидона. Попутно проклятию были преданы некоторые еретики, которые поддерживали монофелитов или шли здесь на слишком большие уступки, включая Кира Александрийского. Анафеме был предан и папа римский Гонорий, умерший в 638 году. Это деяние приобрело большое значение в будущих спорах вокруг папской власти, поскольку являло пример папы, который не просто ошибался, но был явным еретиком, причем церковь Рима признала этот факт. Этот случай доставлял головную боль сторонникам учения о папской непогрешимости в XIX веке. Но это происходило уже в ином тысячелетии [435] .
435
Percival, «Seven Ecumenical Councils», in Schaff and Wace, Fathers of the Christian Church, 325–354.
Очередная попытка имперской власти всех примирить закончилась крахом
Ислам у ворот
681 год был важной датой – прошло триста лет со дня Константинопольского собора, положившего начало бесконечным спорам о природах Христа. Прошло три столетия несмолкающих прений и взаимных отлучений, расколов и новых ересей, и могло казаться, что эта внутренняя битва никогда не прекратится, что старые споры будут возвращаться к жизни снова и снова, становясь все более запутанными. Но на самом деле этот цикл споров был прерван самым решительным образом. Совсем незадолго до того, как епископы в Константинополе начали обсуждать вопросы о природах и волях, ислам в буквальном смысле стоял у ворот. С 674 по 678 год Константинополь был снова подвергнут осаде, на этот раз со стороны мусульман.