Воздушная гавань
Шрифт:
И тогда знамена Авроры сорвались с немногих удержавшихся мачт и, завиваясь на ветру, отлетели прочь.
«Хищница» так далеко проскользила вперед, приближаясь к «Итаске», что Гримм смог отчетливо различить на мостике капитана, удерживаемого от падения тремя натянутыми страховочными ремнями. Отсюда он выглядел ровесником Гримма — высокий, худощавый мужчина с обветренным лицом и с серебряным отблеском в иссиня-черных волосах. Капитан «Итаски» всмотрелся в Гримма, кивнул, отцепил от пояса вложенную в ножны саблю и протянул ее «Хищнице», рукоятью вперед.
Гримм выпрямился, насколько мог
«Итаска» сдалась на милость победителя.
Сражение окончено.
Глава 69
Бриджет мгновенно проснулась, стоило Бенедикту шевельнуться на своем тюфяке.
Выпрямившись в кресле, она по привычке сразу вскинула руки отереть ладонями губы, как всегда это делала. У Бриджет имелась отвратительная склонность пускать во сне слюни, и девушка очень этого стеснялась, но теперь, забывшись, чуть не выбила себе половину зубов, треснув прямо по губам гипсовой повязкой, которая сковала ей запястье и руку до локтя.
Шепотом выругавшись, Бриджет потерла пострадавший рот пальцами здоровой руки. Только этого не хватало — чтобы Бенедикт очнулся и увидел перед собой ее разбитые, опухшие губы.
Юный боерожденный снова шевельнулся, с негромким стоном. Его тело дернулось, а руки попытались сделать какое-то движение — но их стягивали ремни лазаретного тюфяка, который занимал Бенедикт. Тогда он открыл глаза и затуманенным взором огляделся вокруг.
Лазарет был переполнен, и люди на тюфяках покрывали едва ли не каждый фут свободного пространства на полу. Доктор Бэген, проработав почти целый день напролет, теперь лежал в растянутом в углу лазарета гамаке, похрапывая с силой далеких громовых раскатов. В противоположном углу, в таком же гамаке со сложенными на животе руками вытянулся мастер Ферус: старик спал с легкой улыбкой полного довольства на лице. Чудачка свернулась на досках пола, точно под своим наставником, и спала с приоткрытым ртом в узком пространстве между двумя тележками, груженными добром эфирреалиста.
— Не пытайся подняться, еще рано, — посоветовала Бриджет Бенедикту. — Сейчас, сейчас… Дай мне сперва расстегнуть пряжки.
Склонившись над пострадавшим, она ослабила ремни, которые удерживали Бенедикта на тюфяке, после чего юноша с глубоким вздохом поднял обе руки, чтобы вытереть ими лицо. Затем его взгляд немного прояснился; в глазах мелькнуло нечто дикое и очень опасное. Когда этот взгляд упал на Бриджет, девушка едва могла узнать в лежащем прежнего Бенедикта.
К счастью, Бэген заранее предупредил ее о том, каким может очнуться боерожденный после битвы, за которой последовали два дня забытья. Ускоренный метаболизм Бенедикта все это время горел ровным, неистовым пламенем, и сейчас юноша выглядел более изможденным и опасным, чем когда-либо
Не говоря ни слова, Бриджет протянула ему заранее наполненную большую кружку, и боерожденный почти выхватил ее из рук девушки, неуклюже зажав ладонями в ожогах под толстыми повязками, — но воду он глотал с такой жадностью, что та брызгала из уголков рта. К тому моменту, как Бенедикт опустил пустую кружку, девушка успела снять крышку с миски тушеного мяса с овощами и нащупала рядом ломоть хлеба. Юноша уселся, с рычанием принял из ее рук миску и начал есть прямо руками, — так, словно ложка помешала бы доставить пищу в рот достаточно быстро. Так он и ел, время от времени отрываясь от миски, чтобы откусить огромные куски хлеба, и едва успевая прожевать их, прежде чем проглотить.
Следуя указаниям доктора Бэгена, на протяжении всей трапезы Бриджет сохраняла неподвижность и молчание, а когда миска опустела, не предложила забрать ее.
Только после того, как с едой было покончено, из глаз Бенедикта начала испаряться прежняя дикость. Несколько раз моргнув, он снова устремил на Бриджет испытующий взгляд. Подбородок в подтеках подливы он поспешно прикрыл ладонью неловким резким жестом, и что-то вроде смущения промелькнуло в его глазах.
— Э-э-э… — выдавил он, низким и хриплым голосом. — Я… Молю вас о прощении, мисс Тэгвинн. Я был не в себе.
— Ничего страшного, — заверила девушка Бенедикта. — Как вы себя чувствуете?
— Отвратительно. — В золотистых глазах боерожденного вновь быстро промелькнула некая темная тень. — Где мы?
— На борту «Хищницы», в лазарете.
Бенедикт вновь обвел помещение взглядом.
— Угу. Но как мы сюда попали? Я помню только, что мы были в Храме…
— Вас укусил шелкопряд, — тихо сказала Бриджет. — Вы долго сопротивлялись яду, но в итоге рухнули замертво. Зная, что вам и другим отравленным смог бы помочь мастер Ферус, капитан доставил всех раненых сюда. А потом мы отправились за инструментами эфирреалиста, которые нужно было обязательно вернуть.
— И добились успеха, очевидно, — заметил Бенедикт. — Но что именно произошло?
Вздрогнув, он вдруг уселся на тюфяке прямо.
— Бриджет, что с вашим лицом? И с рукой?
Подняв руку, юноша осторожно коснулся кровоподтека на ее щеке.
Кончики его пальцев были легкими, горячими и чуточку шероховатыми. Бриджет показалось, ее сердце вот-вот перестанет биться; девушка с ужасом ощутила, как округляются ее глаза.
Казалось, хребет Бенедикта в тот же момент обратился в камень. Отдернув руку, он смущенно откашлялся.
— Э… Ну, то есть если позволите спросить.
— Когда Храм начал рушиться вокруг нас, мне попало по лицу, — сказала Бриджет, в общем-то не уклоняясь от истины. Потом она приподняла загипсованную руку. — А это было в самом начале сражения.
— Какого сражения?
— Ну, мы погнались за «Туманной акулой» и схватились с ней. Это такое судно, чемпион олимпийских состязаний в скорости. А потом был бой с каким-то другим кораблем, под названием «Итаска», но нам уже помогали военные суда нашего флота. Этот корабль мы захватили, что, кажется, было весьма существенным достижением, а сейчас возвращаемся после всех воздушных битв домой…