Возложение
Шрифт:
— Это серьезно.
— Отлично, потому что я действительно умираю от желания услышать, во что еще он верит.
Да во что угодно…
— Он сказал, что правительство превратило его и все подразделение в столовое серебро.
Сдавленный смех, который издает Эшли, прекрасно отражает то, что я почувствовала, когда впервые услышала эту историю.
— Это потрясающе.
Я бы смеялась вместе с ней, если бы не провела последнюю неделю, чувствуя странную привязанность к ложке.
—
— Какой отличный способ избавиться от суперсолдата, позволив ему оставаться полезным.
— Ты не принимаешь это всерьез.
Ее лицо искажается, когда она пытается перестать улыбаться.
— Мне нужно знать, как он снова стал мужчиной.
Я бормочу себе под нос.
— Она была близка с ним.
— Что ты сказала?
Снова прочистив горло, я слегка повышаю голос.
— Я не знаю точно, что повлек за собой этот процесс, но Мерседес занялась сексом с вилкой, и это вернуло Хью к жизни.
Эшли заливается смехом, и я понимаю. Это абсурдная история.
— Мне все в этом нравится. Мерседес не может покинуть нашу группу друзей. Мне нужно услышать эту историю из первых уст.
— Ты не думаешь, что она бредит?
— О, она чокнутая, но и ты тоже… и я тоже. Верят ли в это и она, и Хью?
— Да.
— Говорят, у каждой кастрюли есть крышка. Я рада, что она нашла свою. Они счастливы?
— Да. Очень счастливы.
Эшли вытирает уголки глаз.
— Это все, что имеет значение.
— Думаю, да.
— Вилка, — она снова смеется. — Думаешь, они используют посуду в спальне как часть своей фантазии? Звучит болезненно, учитывая зубчики.
Я закатываю глаза.
— Я не задавала слишком много вопросов.
— Шутишь? Как ты можешь не хотеть знать все об этом? Я очарована. Верил ли он, что он вилка, до того, как встретил ее? Это фантазия, которую они придумали вместе? Этим занимаются только они или существует субкультура людей, которые балуются столовыми приборами? У меня есть вопросы. Так много вопросов. И зубцы… ой.
— Уверена, они используют другой конец.
— Насколько уверена? Что они сказали?
Я на мгновение закрываю глаза и качаю головой.
— Они не говорили, а я не спрашивала.
— Вот бы и меня кто-то отвилочил.
Это вызывает у меня смешок.
— Тебе это очень нравится.
— И я удивляюсь, почему тебе нет.
Хостес называет мое имя и объявляет, что наш столик готов. Я жестом приглашаю Эш за собой, и та спешит нога в ногу.
Как только мы обе садимся, она достает приборы из салфетки, в которую они завернуты. Широко улыбаясь, она берет вилку.
— Представь, если бы мир действительно был так устроен? Здравствуйте,
Я стону, уткнувшись в ладонь. Все, что она говорит, было бы забавно, если бы я не сдерживала собственное признание. Я разворачиваю свои приборы и осторожно прикасаюсь к ним, боясь, что почувствую связь с одним из них… и в то же время беспокоясь, что этого не произойдет. Нержавеющая сталь холодная и безжизненная. Так и должно быть.
С широкой улыбкой Эшли кладет вилку обратно на стол.
— Спасибо. Мне это было нужно.
— Тяжелая неделя?
Ее улыбка немного гаснет.
— Нет. Просто все немного сбивает с толку. Мне нравится Лео. Правда. Я не знаю…
Я киваю, не комментируя, потому что была на ее месте.
Нас прерывают на достаточное время, чтобы сделать заказ на напитки и еду. Эшли ждет, пока мы снова останемся одни, прежде чем сказать:
— Хватит обо мне. Мне нужно знать, отправили ли тебя домой с твоей собственной вилкой…
— Ложкой, — говорю я хриплым голосом.
Ее лицо светится восторгом.
— Ты серьезно.
— Да. И это не самое худшее.
— Ты ее проебала.
— Нет.
Ее губы поджаты.
— Ты хочешь трахнуть ее?
Когда я не отрицаю этого сразу, у нее отвисает челюсть.
— Я не собираюсь этого делать, — говорю я в спешке. — Просто странно испытывать что-то к неодушевленному предмету, — я наклоняюсь вперед и шепчу. — Как сильно он жаждет быть свободным, — осмелюсь ли я? — И захочет ли он быть со мной.
Ее глаза округляются.
— В ложке, которую дала тебе Мерседес, заперт суперсолдат, и он хочет быть с тобой?
Мне не следовало признаваться в чем-то подобном вслух. Я не должна даже позволять себе думать об этом.
— Я не знаю, что в этой ложке. Все, что я знаю, это то, что я не могу перестать думать об этом, и когда я держу ее в руках…
Эшли закусывает нижнюю губу.
— Да?
Я морщусь.
— Я хочу верить, что там кто-то есть и я могу освободить его.
Она поднимает руку в тихой просьбе подождать минутку.
— Я рада, что ты веселишься, но также немного беспокоюсь, что ты не шутишь.
Я кажусь сумасшедшей.
Я знаю, что кажусь сумасшедшей.
Но это не меняет моих чувств.
Я говорю:
— Джек Салли — это имя солдата, который, по мнению Мерседес, заперт в ложке. Он добрый, высокий, преданный своей семье… Боже, я сошла с ума.
Выражение ее лица становится сочувствующим.
— Мой брат все еще холост, если тебе одиноко.