Возрождение тьмы (Звездные войны)

Зан Тимоти

"Сокол" мчался прочь от "Химеры", обманув маневром и обстреляв из пушки преследовавшие его истребители, и теперь разгонялся до световой скорости. Пелеон сидел за своим пультом и, сжав кулаки, наблюдал за этой драмой в беспомощном молчании. Беспомощном, потому что при только частично введенном в работу главном компьютере системы сложного оружия и гравитационного луча "Химеры" было совершенно бесполезно использовать против такого маленького и быстроходного корабля на таком большом удалении. В молчании, потому что эта беда была далеко за пределами того круга неприятностей, который укладывался в его репертуар проклятий. Корабль вспыхнул и был таков... а Пелеону оставалось готовиться к худшему.

Худшее не последовало.
– Отзовите истребители на места их парковки,

капитан, - сказал Траун, и в его голосе не было ни напряжения, ни злобы. Дайте отбой тревоги, и пусть служба управления системами снова запустит главный компьютер на полный объем функционирования. Да, разгрузку шаттлов тоже можно возобновить.
– Да, сэр, - сказал Пелеон, исподтишка неодобрительно хмуря брови в адрес своего высшего командира. Может быть, Траун каким-то образом недооценивает значения того, что только что произошло?

Горящие глаза Трауна ярко вспыхнули, когда он взглянул на Пелеона.
– Мы проиграли раунд, капитан, - сказал он.
– И не более того.
– Мне кажется. Адмирал, что потеря гораздо больше, - проворчал он.
– У нас нет ни единого шанса на то, что Каррд не отдаст теперь флот Катаны Повстанцам.
– Ах, это... Но он не отдаст его им за просто так, - поправил его Траун почти лениво.
– Не в манерах Каррда что-либо отдавать даром. Он попытается торговаться или будет выставлять условия, которые Повстанцы найдут неприемлемыми. Переговоры займут время, особенно в той атмосфере подозрительности, создание которой на Корусканте стоило нам так много крови. А небольшой выигрыш во времени - это все, что нам нужно. Пелеон отрицательно покачал головой.
– Вы предполагаете, что этот вор Феррье сможет найти поставщика кораблей кореллианской группе до того, как Каррд и Повстанцы утрясут свои разногласия?
– Предположения здесь ни при чем, - мягко возразил Траун.
– Феррье сейчас уже на хвосте у Соло, и мы смогли экстраполировать место его назначения... а благодаря прекрасной работе Службы разведки над досье Каррда, я точно знаю, кто тот человек, с которым мы встретимся в конце этого путешествия.

Он поглядел в иллюминатор на возвращающиеся истребители.
– Дайте команду навигаторам подготовить курс в систему Пантоломина, капитан, - сказал он задумчивым голосом.
– Отправление - как только будут разгружены шаттлы.
– Да, сэр, - сказал Пелеон, кивнув штурману приступить к выполнению приказа и углубившись в быстрые подсчеты в уме. Время полета "Сокола" до Корусканта; время хода "Химеры" до Пантоломина...
– Да, - вмешался Траун в ход его мыслей, - теперь это гонка.

ГЛАВА 24

Солнце скрылось за бурыми холмами Хоногра, окрасив в красно-фиолетовые цвета низко нависшие над горизонтом облака. Лея наблюдала за исчезновением цвета, стоя в дверном проеме дукхи, с таким хорошо знакомым ощущением нервозного страха, который всегда накатывал на нее перед грядущей опасностью или сражением. Всего через несколько минут они с Чубаккой и Трипио отправятся в Нистао, чтобы освободить Хабаруха и бежать вместе с ним. Или чтобы умереть во время этой попытки. Она вздохнула и вернулась внутрь дукхи, мрачно гадая, на каком этапе этого дела она поступила неправильно. Ей казалось путешествие на Хоногр таким разумным - таким почему-то правильным представлялся этот смелый жест доброй воли по отношению к ногри. Еще до отправления с Кашуука она была убеждена, что это предложение - не совсем ее собственная идея, но во многом неуловимое руководящее воздействие Силы.

Возможно, так оно и было. Но не обязательно той стороны Силы, которую она подразумевала. Холодный ветерок что-то прошептал, ворвавшись в двери, и Лея вздрогнула. "Сила имеет мощное воздействие на нашу семью". Эти слова говорил ей Люк накануне Эндорской битвы. В первый раз она не поверила ему, долго не верила и потом, до тех пор пока его терпеливые уроки не начали давать сначала лишь намеки на то, что у нее есть такие способности. Ее отец обучался точно так же и обладал такими же способностями... но в конце концов все же оказался на Темной Стороне.

Один из близнецов брыкнулся.

Она замерла, опустила руку, чтобы нежно прикоснуться к двум крохотным существам внутри себя; и, как только она сделала это, обрывки воспоминаний потоком потекли в ее воображении. Лицо матери, напряженное и грустное, она поднимает дочь из темноты багажника, где ее прятали от любопытных глаз. Незнакомые лица, склонившиеся над ней, тогда как мать говорит, обращаясь к ним, тоном, который напугал ее и заставил заплакать. И снова она плачущая, крепко прижавшаяся к мужчине, которого научилась называть отцом.

Боль, страдание и страх... и все это оттого, что ее настоящий отец был тем, кто отказался от имени Анакин Скайвокер и стал называть себя Дартом Вейдером.

От дверного проема послышался слабый звук шаркающих шагов.
– В чем дело, Трипио?
– спросила Лея, повернувшись лицом к дройду.
– Ваша Честь, Чубакка проинформировал меня, что вы скоро покидаете это место, - сказал Трипио немного озабоченным голосом.
– Могу я надеяться, что буду сопровождать вас? Да, конечно, - ответила Лея.
– Независимо от того, что произойдет в Нистао, не думаю, что тебе захочется остаться здесь в качестве свидетеля этого события. Я вполне с вами согласен.
– Дройд заколебался, и по его позе Лея поняла, что его тревога не вполне улеглась.
– Есть, однако, кое-что, о чем, я действительно так думаю, вам следует знать, - продолжил он свою речь.
– Один из дройдов-обеззараживателей ведет себя очень странно.
– Действительно? сказала Лея.
– И в чем же эта странность выражается?
– Кажется, он проявляет ко всему слишком глубокий интерес, - ответил Трипио.
– Он задает очень много вопросов не только о вас и Чубакке, но и обо мне. Я также видел, что он носится по деревне после того, как был якобы выключен на ночь.
– Возможно, в последний раз ему неправильно подчистили память, - сказала Лея, хотя в действительности у нее не было настроения начинать обмен каламбурами на тему личностных качеств дройдов.
– Я могу назвать одного-двух других дройдов, которые гораздо более любопытны, чем предусматривалось их первоначальным программированием.
– Ваша Честь!
– запротестовал Трипио тоном задетого за живое.
– Арту - совсем особый случай.
– Я не имела в виду только Арту.
– Лея подняла руку, давая понять, что продолжения дискуссии не будет.
– Но мне понятна твоя озабоченность. И вот что я тебе скажу: присмотри за этим дройдом вместо меня, хорошо?
– Конечно, Ваша Честь, - сказал Трипио. Он отвесил легкий поклон, зашаркал к выходу и скрылся в сгущавшихся сумерках.

Лея вздохнула и огляделась вокруг. Безостановочное хождение вдоль стены дукхи привело ее к настенной генеалогической карте, и она целую минуту, не отрывая взгляда, смотрела на нее. В резьбе по дереву ощущалось присутствие истории - истории спокойной, но глубокой семейной гордости. Она проследила взглядом одну из линий соединения имен, задаваясь вопросом, что думают и чувствуют сами ногри, изучая карту. Видят они на ней свои победы и неудачи или только победы? И то и другое, решила она. Ногри запомнятся ей народом, который умышленно не делает себя слепым перед реальностью.
– Вы видите на этой деревянной доске конец нашей семьи, леди Вейдер?

Лея резко отшатнулась.
– Иногда мне хочется, чтобы ваши люди не были такими хорошими мастерами этого дела, - сказала она, снова обретя равновесие.
– Простите меня, - сказала Майтакха, может быть, немного суховато, - я не хотела вас напугать.
– Она жестом показала на карту.
– Вы видите здесь наш конец, леди Вейдер?

Лея отрицательно покачала головой.
– Я не умею видеть будущее, Майтакха. Ни ваше, ни даже свое. Я просто думала о детях. Пыталась вообразить, что это такое - вырастить их. Задавая себе вопрос, сколь многое в их характере может сформировать семья, а какая его часть есть нечто врожденное.
– Одно мгновение она колебалась.
– Задавала себе вопрос, может ли зло быть изглажено из истории семьи или оно всегда снова и снова заявляет о себе в каждом новом поколении.