Возвращение с Западного фронта (сборник)
Шрифт:
– А разве я могу так просто, за здорово живешь, пойти с тобой? – спросил я.
– Это здесь-то! Конечно, можешь.
– Здесь можно делать многое, чего вообще делать нельзя, – сказал Антонио.
Русский оказался смуглолицым пожилым человеком. Он занимал две комнаты, устланные множеством ковров. На комоде стояли бутылки с водкой. В комнатах, освещенных только свечами, был полумрак. Среди гостей выделялась очень красивая молодая испанка. Выяснилось, что празднуется ее день рождения. От мерцания свечей создавалось какое-то особенное настроение. Сумрачные комнаты, где собралось
– Что желаете пить? – спросил меня русский. Его низкий голос звучал очень тепло.
– Что найдется, то и выпью.
Он принес бутылку коньяку и графин с водкой.
– Вы здоровы? – спросил он.
– Да, – смущенно ответил я.
Он предложил мне папиросу. Мы выпили.
– Видимо, здесь многое кажется вам странным, правда? – заметил он.
– Не сказал бы, – ответил я. – Я вообще не очень-то привык к нормальной жизни.
– Да, – сказал он и, сощурив глаза, посмотрел на испанку. – Здесь, в горах, свой, особый, мир. Он изменяет людей.
Я кивнул.
– И болезнь здесь особая, – задумчиво добавил он. – От нее как-то оживляешься. А иногда даже становишься лучше. Какая-то мистическая болезнь. Она расплавляет шлаки и выводит их.
Он встал, слегка поклонился мне и подошел к улыбавшейся ему испанке.
– Сентиментальный трепач, верно? – сказал кто-то позади меня.
Лицо без подбородка. Шишковатый лоб. Беспокойно бегающие, лихорадочные глазки.
– Я здесь в гостях, – сказал я. – А вы разве нет?
– На это он и ловит женщин, – продолжал он, не слушая меня. – Только на это он их и ловит. И вот эту малышку тоже поймал.
Я промолчал.
– Кто это? – спросил я Пат, когда он отошел от нас.
– Музыкант. Скрипач. Безнадежно влюблен в эту испанку. Так влюбиться можно только в горах. Но она и знать его не хочет. Любит своего русского.
– И я бы на ее месте так.
Пат рассмеялась.
– По-моему, в такого мужчину нельзя не влюбиться. Ты не находишь? – сказал я.
– Нет, не нахожу, – ответила она.
– Ты здесь никогда не была влюблена?
– Не очень.
– Впрочем, мне это безразлично, – сказал я.
– Вот так признание! – Пат выпрямилась. – А я-то думала, что это тебе никак не должно быть безразлично.
– Да я не в таком смысле. Даже не могу объяснить тебе в каком. Не могу потому, что так и не понял, что, собственно, ты во мне нашла.
– Уж это моя забота, – ответила Пат.
– Но ты-то сама это понимаешь?
– Не совсем точно, – ответила она с улыбкой. – Иначе это уже не было бы любовью.
Бутылки с водкой русский оставил на комоде. Я налил себе и выпил несколько рюмок. Царившее здесь настроение угнетало меня. Очень тяжело было видеть Пат среди всех этих больных.
– Тебе тут не нравится? – спросила она.
– Не слишком. К этому нужно привыкнуть.
– Бедненький ты мой, дорогой… – Она погладила мою руку.
– Я не бедненький, если ты рядом, – сказал я.
– А Рита, по-твоему, не очень хороша собой?
– Не очень, – сказал я. – Ты красивее.
На коленях молодой испанки лежала гитара. Девушка взяла несколько
Наутро Пат, оживленная и радостная, перебирала свои платья.
– Слишком широкими стали… слишком широкими… – машинально бормотала она, стоя перед зеркалом. Потом повернулась ко мне: – Ты привез с собой смокинг, милый?
– Нет, – сказал я. – Не думал, что он мне здесь понадобится.
– Тогда пойди к Антонио. Он тебе одолжит. У вас совершенно одинаковые фигуры.
– А он что наденет?
– Он наденет фрак. – Она прихватила булавкой складку на платье. – Кроме того, пойди покатайся на лыжах. Мне нужно поработать. А при тебе я не смогу.
– Несчастный Антонио, – сказал я. – Я его просто граблю. Что бы мы делали без него!
– Он хороший парень, правда?
– Да, это правда, – ответил я. – Именно хороший парень.
– Не знаю, как бы я обошлась без него, когда была тут одна-одинешенька.
– Не надо вспоминать об этом. С тех пор прошло столько времени.
– Правильно. – Она поцеловала меня. – А теперь иди кататься.
Антонио уже ждал меня.
– Признаться, я и сам догадался, что вы приехали без смокинга, – сказал он. – Примерьте-ка мой.
Смокинг был чуть узковат в плечах, но в общем подошел.
– Завтра повеселимся на славу, – заявил он. – К счастью, вечером в конторе будет дежурить маленькая секретарша. Старая Рексрот ни за что не выпустила бы нас. Ведь официально все это запрещено. Но неофициально мы, разумеется, уже не дети.
Мы пошли на лыжах. Я уже довольно прилично овладел ими, и не имело смысла снова тренироваться на учебной поляне. Нам встретился мужчина с бриллиантовыми кольцами на пальцах, в клетчатых штанах, с пышной бабочкой на шее – так одеваются художники.
– И чего только здесь не увидишь, – сказал я.
Антонио улыбнулся:
– Этот как раз довольно важная персона. Он – сопроводитель трупов.
– Как это? – не понял я.
– Сопроводитель трупов, – повторил Антонио. – Ведь сюда стекаются туберкулезники со всего света. Особенно много из Южной Америки. А большинство семей желает хоронить своих близких на родине. И вот такие сопроводители, конечно, за приличное вознаграждение доставляют цинковые гробы к месту назначения. Так они постепенно богатеют и разъезжают по всему свету. А вот этого смерть сделала настоящим денди, в чем вы могли убедиться.