Возвращение: Стихотворения

Баркова Анна Александровна

30 августа 1973

Разноцветный куст

В голом звон, в груди свист, А день октябрьский по-летнему ярок. На колени мне пал золотой лист,— Наверно, последний подарок. Предо мной поет разноцветный куст Райской птицей… на серых лапах. Я не знаю, какой у золота вкус, Но смертельный у золота запах. И томит меня золотая печаль Под шепоты райской птицы И зовет в никому не известную даль, Откуда нельзя воротиться.

3 октября 1973

Сетования

ведьмы

Но где же мое помело? Куда я его закинула? Взлетать мне теперь тяжело. Еле влезешь в печь, на чело… А бывало… Как ветром сдунуло. Летишь, а звезды кругом Так и сыплются вниз дождем. Их сметало мое помело… Ах, что было, то всё прошло. Про ракеты твердит весь свет… Я летала быстрей ракет. Ихний «космос» только свистел, Млечный путь подо мной блестел, А планеты скрипели от злости И «дрожали их дряхлые кости». Ведь они веками, веками — Потеряешь и ум, и память — Всё крутились дорогой унылой, Узаконенной и немилой. Я летала по собственной воле, Я делила с дьяволом долю. А на шабаше! Боже ты мой! Поклянусь я кромешной тьмой, — То-то музыка, то-то размах! Там Бетховен, и Лист, и Бах. Нет, уж лучше молчать. Я не стану Бередить мою старую рану. Где ж мое помело? Оно Истрепалось давным-давно, Истрепалось, как я сама, Как моей нищеты сума. С ней пойду за верстой — верста. — Подайте милостинку [6] ради Христа.

6

Сохранена авторская орфография. (Примечание верстальщика.)

1974

«Ни хулы, ни похвалы…»

«В тихий час вечерней мглы…»

(забыла, чье)

Ни хулы, ни похвалы Мне не надо. Всё пустое. Лишь бы встретиться с тобою «В тихий час вечерней мглы». За неведомой страною Разрешатся все узлы. Там мы встретимся с тобою «В тихий час вечерней мглы».

10 сентября 1974

Тоска российская

Хмельная, потогонная, Ты нам опять близка, Широкая, бездонная, Российская тоска. Мы строили и рушили, Как малое дитя. И в карты в наши души Сам черт играл шутя. Нет, мы не Божьи дети, И нас не пустят в рай, Готовят на том свете Для нас большой сарай. Там нары кривобокие, Не в лад с доской доска, И там нас ждет широкая Российская тоска.

13–14 декабря 1974

«Как пронзительное страданье…»

Как пронзительное страданье Этой нежности благодать. Её можно только рыданьем Оборвавшимся передать.

1975

Шутка

В переулке арбатском кривом Очень темный и дряхлый дом Спешил прохожим угрюмо признаться: «Здесь дедушка русской авиации». А я бабушка чья? Пролетарская поэзия внучка моя — Раньше бабушки внучка скончалась — Какая жалость!

1975

«Атомной пылью станет дом…»

Атомной пылью станет дом, В котором я жила. Он мне чужой. И чужие в нем, Мои — только скука и мгла. Мои в нем долгие ночи без сна И злобный шепот беды. Мои бутылки из-под вина И пьяные книг ряды. А Я мое? Мое ли оно, С досадой, страстью, мечтой? Какой-то рабьей цепи звено, А может быть, просто ничто? Так пусть ничто превратится во ЧТО, В воспламененную пыль. …А впрочем, прости, я не про то Про горящий степной ковыль.

6 июля 1975

«Себе чужая, я иду…»

Себе чужая, я иду, Клонясь к концу пути. Себя ищу, ловлю и жду, И не могу найти. Кто в атом теле — не понять, И думой душу не обнять, И сердца не постичь. Мое неведомое «я», Душа заблудшая моя, На мой откликнись клич!

11 июля 1975

«Вступившему на порог…»

Вступившему на порог Другу моему: — Кто послал тебя? Бог или Рок В мою одинокую тьму? Пусть бездна бед и несчетность зол, — Не отпущу того, кто пришел. Пусть смерть стоит передо мной, Я не такой уж трус. Даже из смерти, из смерти самой Я к тебе непременно вернусь.

29 сентября 1975

Пурговая, бредовая, плясовая

Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!

Блок

1.

Вспоминаю свой рдяный рассвет. Он сулил не добро, не добро. Как дерзко плясало в осьмнадцать лет На бумаге мое перо. Казалось — пойду и все возьму. Смою тоску, злобу и тьму. Так казалось… А почему? Говорят, что был излом, декаданс И некий странный болезненный транс. А я думаю — силы неловкий взлет, И теперь ее никто не вернет.

2.

А потом забурлил красный дурман, А потом казахстанская степь и буран, А потом у Полярного круга Закрутилась, взревела вьюга, Тундровая, Плясовая, Бредовая. Выкликай вслед за пургой: — Ой-ой! Гой-гой!

3.

На сердце вечная злая пурга-любовь Взметнула оледеневшую кровь. Ведьма-пурга, бей! Лютей! Дуй в глубину, в высоту! Любовь эта хуже семи смертей, От нее привкус крови во рту.