Возвращение в Полночь
Шрифт:
– Полагаю, ты поступишь, как настоящая галлюцинация, и не полетишь со мной, – проворчал флонд. – Твоя планета не готова сражаться с угнетателями.
– Тут сложная обстановка…
– Хорошая отговорка на все случаи жизни! – Зунг отмахнулся. – Ты – неглупый гуманоид, хоть и без панциря… Объясни соплеменникам, что творится в Галактике. Посмотрим, что решат люди, когда я вернусь.
Он добавил, что оставляет возле Земли боевые орбитальные установки, которые в случае надобности смогут отбить массированную атаку чужого флота.
– Летишь домой? – спросил Марат.
– Не важно. Кланты вновь заверили меня, что готовы сражаться за братьев-леков… Кстати, я отправляю на Землю всех пассажиров.
На этом сеанс связи прервался. Вероника, готовая паниковать при любом, даже неподходящем, случае, немедленно поинтересовалась:
– Разве нас атакует большой флот?
– Может, чуть позже, – успокоил ее Марат. – Эрвин, здесь есть видеоприемник?
– Все мыслимые каналы ловит, – похвастался разведчик.
Очень хотелось спать, но они сидели возле мониторов и смотрели, как возвращается с орбиты астробус, из которого вышли гунады и наемники. Затем «Гневный боец» малым ходом двинулся в сторону Солнца. Когда линкор приближался к условной линии лунной орбиты, видеосистема сыграла сигнал вызова. Марат машинально нажал сенсор «Да», и на голограмме возник президент. Верховный вождь цивилизации выглядел ужасно, словно его трясла лихорадка.
– Чего добивается ваш друг? – нервно поинтересовался президент. – Он требует, чтобы Земля подняла мятеж и объявила войну Старшим Мирам?
– Не требует, – Ирсанов зевнул. – Мы сами должны выбрать свой путь.
– Это прекрасно! – повеселевший президент стремительно возвращался к жизни. – Мы слишком слабы и не можем открыто выступить против Старших Братьев. Надо вести тонкую политику, играя на противоречиях между группировками Великих Гостей.
Он слишком боялся пришельцев, и этот страх безусловно сыграет решающую роль на скорых выборах в Конгресс. Не слишком стараясь скрыть неприязнь, Марат проворчал:
– Успеха достигнет политик, который сможет вести переговоры на равных. Земля должна потребовать, чтобы пришельцы торговали с нами по справедливым тарифам. Сегодня Старшие Миры получают наше сырье на порядок дешевле, а продают свой технологический хлам на порядок дороже средних оптовых цен Пас-Лидоса.
Президент стал хныкать: мол, это невозможно, пришельцы даже не захотят обсуждать эти вопросы. Отвечать Марат не стал, здраво рассудив, что через полгода во Дворце Мира окажется человек поумнее и порешительнее. Может быть, Флоренцев или Грайс.
В четвертом часу ночи «Гневный боец» мчался к Солнцу, разогнавшись до сотой доли световой скорости. Порталы Великих Гостей словно вымерли – не передавали сообщений и не отвечали на запросы. Вероника тихонько рассказывала, как она беспокоилась за мужа и как испугалась, получив перевод в сотню тысяч галаксов.
– Я сразу догадалась, что случилась ошибка, – тараторила жена. – Только не знала, сколько лишних ноликов компьютер добавил. Вот и не стала ничего тратить. Правильно я сделала?
– Не так плохо получилось, – согласился Марат. – Ты с перепугу могла и хуже глупость отмочить.
Она заморгала, не понимая, что хотел сказать муж, от чьих шуток семейство уже начало отвыкать. В эту минуту снова прозвучал сигнал вызова, и с монитора на Ирсановых взглянула бронированная маска Зунга Бассара.
– Решил попрощаться, – сообщил флонд. – Кто знает, когда мы встретимся.
– Успеха тебе, – Марат сморгнул ненужную слезинку. – Будем ждать.
Зунг шевельнул панцирными пластинками.
– Твоя способность ждать ограничена временем жизни.
– Время твоей жизни ограничено неспособностью ждать, – пошутил Ирсанов.
Показав ему громадный кулак, улетающий мятежник предупредил:
– Можешь мне поверить, ваше правительство куплено Старшими. Когда я покину систему, угнетатели могут наказать твою планету.
– Наверняка, – согласился Марат. – Только они уважают не только деньги, но и силу. А сила сегодня – это ты. Страх, что ты можешь вернуться, заставит правителей быть осторожнее.
– Тебе виднее, – Зунг сделал паузу. – Но учти: никто не освободит от угнетения народ, не желающий свободы.
– Знаю, – сказал Ирсанов. – Поверь, многие люди хотят освобождения. Может быть, нас даже большинство.
Они попрощались, не слишком надеясь на новую встречу. Очень уж суровые законы царили на звездных дорогах. Особенно для тех, кто сам старается сделать свою жизнь опаснее среднестатистической.
Линкор рванулся с нарастающим ускорением и уже через полчаса вонзился в Солнце. Видеостанции Меркурия и Венеры вели непрерывную трансляцию этого броска, и Марат, не отрываясь, смотрел на мохнатую бахрому светила и яркую точку, входящую в диск, ослепительный даже сквозь плотные светофильтры.
Когда корабль исчез среди пляски протуберанцев, Ирсанов снова испытал мучительный приступ мерцания. «Я что-то знал, а теперь забыл», – это ощущение было таким сильным – хоть в петлю прыгай.
– Пойду-ка я спать, – тихо сказал он жене. – Ты уж извини, но супружеский долг исполним в другой раз.
Вероника, тоже зевавшая, охотно согласилась:
– Какой уж тут супружеский долг, когда столько чужих людей вокруг.
Поспать досыта ему не дали. Ровно в половине восьмого включилась видеосистема, разбудившая Марата рокотанием утяжеленного рэпа в стиле ретро.
Продрав глаза, Марат с недоумением оглядел незнакомую обстановку. Единственным объектом, вызывавшим хотя бы смутные ассоциации, была похрапывавшая рядом немолодая женщина. Потребовалась уйма времени, чтобы вспомнить ее имя – Вероника.
Потом с голограммы исчезли рэперы, вместо которых появился Сандерс, объявивший, что события несутся галопом по наклонной плоскости, а потому пора браться за работу.
– Имейте совесть, – заворчал Ирсанов, пытаясь вновь укрыться одеялом. – Глаза слипаются, в башке путаница, с семьей поговорить не успел…