Возвращение великого воеводы
Шрифт:
– Простите, сударь, моего напарника. У него с утра часто болит голова, и тогда он делается ну совершеннейшим дураком. Вот и мелет чего не попадя.
– Ну то-то… – Сашка с сожалением вложил меч в ножны.
– Он лишь хотел помочь вам, сударь. Дорогу объяснить, если вам это нужно. Ну а если не нужно, то мы не будем больше докучать столь занятому путешественнику.
– Гм… Как мне проехать к корчме Трайчо?
– Вам нужно именно к корчме или к постоялому двору Трайчо?
– Черт… Какая разница – к корчме, к постоялому двору… – раздраженно бросил Сашка.
– А такая, сударь, – терпеливо принялся разъяснять стражник. –
– Короче! – окончательно разозлился великий воевода. – Куда ближе?
– Ближе к корчме, – ответил стражник. – Но…
– Вот и объясни, как доехать до корчмы.
И стражник принялся подробно разъяснять маршрут нетерпеливому путнику. С трудом дождавшись, пока стражник закончит свое объяснение, подкрепляемое для наглядности еще и неторопливыми жестами, Сашка заставил встать коня на дыбы и с ходу бросил его в галоп.
– Сумасшедший какой-то, – только и смог сказать первый стражник второму.
– Поверь мне, – ответил второй, – и дня не пройдет, как мы увидим его в городском суде.
Несмотря на раздражение и злость, владевшие им, маршрут, описанный стражником, Сашка запомнил хорошо. Поэтому, нигде не плутая и не уклоняясь в сторону от заданного направления, он повторил на местности то, что широкими размашистыми жестами нарисовал ему стражник в воздухе.
Несомненно, это была корчма, ибо над открытой наружу дверью висела вывеска, на которой были намалеваны свиной окорок и кубок. И хотя кубок размером был не меньше окорока, информативность картинки от этого не страдала. Сашка поискал глазами, куда бы ему привязать коня и, не найдя ничего лучшего, привязал его к ручке входной двери. В большом зале, куда шагнул Сашка с улицы, царил полумрак, и ему даже пришлось на мгновение зажмуриться, чтобы освоиться здесь после яркого света, царившего снаружи.
– Что желает господин? – услышал он голос.
Сашка открыл глаза и осмотрелся. Слева от него, во всю длину зала тянулись два стола с лавками. Вернее, это были не столы в привычном понимании этого слова, а сколоченные щиты из плохо обработанных досок, уложенные на козлы. В дальнем левом углу за столом сидела компания из пяти человек, перед которыми стояли высокие глиняные кружки. Пол в зале был устлан несвежим, уже подсохшим сеном. Прямо перед ним был свободный проход, упирающийся в закрытую дверь. Справа был еще один стол с лавками, только вдвое короче тех, что слева. Как бы продолжением этого стола была стойка, тянущаяся до самой наружной стены. Именно из-за стойки и прозвучал вопрос.
Великий воевода повернулся в ту сторону, откуда прозвучал голос. За стойкой, облокотясь на нее, стоял щекастый малый лет пятидесяти. Его упитанных щек, из-за которых голова походила на грушу, не могла скрыть даже большая, тщательно расчесанная надвое борода.
– Это и есть постоялый двор Трайчо? – уточнил у него Сашка.
– Да, господин. А Трайчо – это я.
– Мне нужна комната.
– Конечно, господин. У меня есть для вас отличная комната. С окном. А это ваша лошадь, господин, все пытается заглянуть в зал?
– Моя. Я не нашел, где можно привязать ее.
– Су-услик! – заревел Трайчо так, что у Сашки аж уши заложило. Откуда ни возьмись перед стойкой возник
– А куда ж мы его селить будем? – Парнишка сморщился. – У нас ни одного свободного места нет.
– Не место, Суслик, – поправил его Трайчо. – У нас есть целая свободная комната. И ее займет вот этот господин.
– Это какая же? – удивление Суслика было неподдельным.
– Та, в которой греки жили. У них уже за три дня не плачено.
– Хм… – Суслик скептически хмыкнул. – Я пойду коня в конюшню отведу. – И парнишка вышел на улицу.
– Пойдемте, господин, – приветливо улыбаясь, сказал Сашке Трайчо. – Я вам вашу комнату покажу.
Он вышел из-за стойки и, быстро перебирая своими коротенькими кривыми ножками, покатился по проходу. Сашка, стараясь не отстать, последовал за ним. За дверью, которую открыл Трайчо, оказалась скрипучая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Из конца в конец по всему второму этажу тянулся коридор, такой узкий, что одновременно открыть двери в противоположных стенах было невозможно.
– Вот, господин, смотрите – окно! – торжественно провозгласил Трайчо, распахнув дверь в одну из комнат.
Надо полагать, что в остальных комнатах и окон не было, раз хозяин постоялого двора так козырял этим фактом. Окно действительно наличествовало. Сашка выглянул наружу. Прямо под окном находился соседский виноградник, тянувшийся крытой беседкой вдоль всего дома Трайчо. Что ж, окно – это хорошо, ведь только благодаря ему вонь в комнате не достигла тех невыносимых пределов, когда от нее у непривычного человека начинают слезиться глаза. Сашка оглядел предлагаемую ему комнатушку. По размерам она была чуть больше кухоньки в их с матерью питерской квартире. На дощатом полу лежало пять охапок несвежего сена, а на крючках, вбитых в стены, висели пять заплечных мешков. Хозяин поймал Сашкин взгляд, скользнувший по стенам и, тут же сорвав с крючка ближний к нему мешок, выбросил его в коридор.
– Не обращайте внимания, господин. Они здесь больше не живут. Это – греческие матросы. С утра они ушли в порт в поисках корабля, на который могли бы наняться. – С этими словами он выбросил в коридор еще два мешка. – Но… Хватит. Они уже не платят третий день. Они здесь больше не живут. Теперь здесь живете вы.
– Но… – брезгливо скривив губы, Сашка указал на охапки сена, валяющиеся на полу. Мебели в этой гостинице, похоже, отродясь не водилось. А вот всевозможные насекомые, скорее всего, очень даже водились. Если бы не требование «рыбасоидов» остановиться именно на этом постоялом дворе, великий воевода не задержался бы здесь и пяти минут.
– Не извольте беспокоиться, – засуетился хозяин. – Счас все приберем. – Он выбросил за дверь оставшиеся мешки. – Пожалуйте вашу сумочку вот на этот крючочек, а ваш меч – вот на этот… (Пока Сашка еще соображал, как ему поступить, напористый Трайчо уже развесил по крючкам вещи нового постояльца.) – Счас я Суслика пришлю. Он тут все… – Трайчо сделал круговое движение рукой. – А по поводу постели не сомневайтесь, сударь. Что ж я… Не знаю разницы между благородным господином и вонючими греческими матросами? У меня есть отличнейший холщовый мешок. Мы набьем его свежей травой, и вы, господин, будете нежиться на нем, как в раю на облаках! – Говоря это, Трайчо спиной двигался к выходу из комнаты. – Счас… Суслика… – И ретировался, оставив Сашку одного в комнате.