Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
— Я не лорд, — устало повторил Джоак.
— Да? А я слышал другое. Говорят, ты принц крови у тех людей, что прилетели на кораблях.
— Это им так хочется, — вздохнул юноша. Элв’ины вбили себе в голову, будто он и Элена последние потомки их древнего короля. — Все, что мне известно, — я сын садовода. И большего не надо.
— Садовод! — Повар взревел, будто напуганный мул, и хлопнул Джоака по плечу, едва не сбив с ног. — Кажется, я готов тебе поверить. Ты такой долговязый! — Он подтащил юношу к столу, выдвинул табурет. — Судя по тому, как ты вынюхиваешь, где бы раздобыть вкусного, ты голоден как зверь. Я угадал?
— Признаться, я остался без обеда…
—
— Сегодня мне не хотелось там появляться, — поежился Джоак.
— Уф! Я тебя понимаю! Шум, суета, крики…
Одним мановением руки с половником и суровым взглядом толстяк привел в движение толпу кухонной прислуги. Через мгновение на столе перед юношей появились нарезанный крупными ломтями хлеб, куски сыра, миска с разнообразными ягодами. Кухонный мальчик, взгромоздив на голову огромное блюдо, принес его и поставил перед Джоаком. Над тушенным с кореньями кроликом вился ароматный парок.
— Угощайтесь, милорд. — Повар взмахнул половником. — Может, не слишком изысканно, зато такой вкуснотищи не подают и на пирах.
И он отправился обходить свои владения.
Девушка-служанка, с которой Джоак столкнулся в дверях, взяла пузатый кувшин и начала наливать в кружку пиво, больше расплескивая его по столу от волнения.
— Простите, простите, простите… — бормотала она, будто причитая.
Джоак взял ее за руку, помогая побыстрее наполнить кружку.
— Спасибо, — сказал он и посмотрел на девушку.
Ее глаза, которые издали выглядели темно-карими или даже черными, вблизи оказались глубокого темно-синего цвета, напоминавшего небо перед закатом. Юноша понял, что утонул в них без возврата. Руки молодых людей все еще соприкасались, хотя кружка наполнилась до краев.
— Спасибо, — повторил Джоак.
Девушка смотрела на него не мигая, а потом медленно отняла руку. На мгновение ее глаза задержались на перчатке Джоака, изготовленной по особому заказу, чтобы скрыть увечье — два пальца и половину ладони ему откусил демон в битве за замок. Но служанка, похоже, не смутилась. Она слегка поклонилась и пошла прочь.
Джоак все еще протягивал к ней руку.
— Как тебя зовут? — спросил он торопливо.
Она вновь поклонилась, на этот раз опустив голову так низко, что юноша не мог видеть ее глаза, о чем тут же пожалел.
— Марта, милорд.
— Но…
Прежде чем он в очередной раз успел отказаться от ненавистного титула или просто промолвить хоть что-то, она убежала. Только ее юбка взметнулась стремительным водоворотом.
Вздохнув, Джоак принялся за еду. Однако обнаружил, что голод куда-то пропал, будто его и не было. Через силу он ковырял ложкой тушеное мясо. Повар не соврал — подлива отличалась изысканным вкусом благодаря необычным специям, а мясо кролика таяло на языке. Последний раз такую вкуснятину юноша ел дома, в родной деревне. Помимо воли пришли воспоминания о матери, о том, как она старалась запасти побольше еды на зиму. И аппетит вернулся. Но какой бы замечательно вкусной ни была еда, Джоак не мог избавиться от видения сумеречно-синих глаз кухонной работницы.
Погрузившись в мечты и с удовольствием поглощая пищу, юноша не замечал никого, пока не услыхал позади голос:
— А! Вот ты где!
Джоаку не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит в дверях. Принц Ричалд, элв’ин и брат Мерика. От разочарования юноша застонал — ведь спасение казалось таким близким.
— Не подобает принцу крови трапезничать с простолюдинами, — произнес элв’ин, не скрывая брезгливости, и подошел к столу.
Вспыхнув от наглого заявления, Джоак повернулся, с трудом сдерживая ярость. Ричалд застыл с отрешенным лицом, отказываясь замечать суетившихся вокруг людей, чей нелегкий труд попросту презирал. Истинный элв’ин — чопорный, холодный, далекий от всех, кто ниже его по происхождению. Чертами лица он весьма походил на Мерика, но были они какими-то заостренными, будто вырезанными ножом. В серебряных волосах над левым ухом проглядывала медно-рыжая прядь.
Оттолкнув табурет, Джоак встал перед элв’ином, который был выше него ростом примерно на ладонь.
— Я не позволю тебе оскорблять этих людей, принц Ричалд! Они много и тяжело работают!
Синие глаза, холодностью и безразличием напоминавшие лед, равнодушно встретили его гневный взгляд.
— Я оскорбляю? Да моей сестре стоило неимоверных усилий притащить на пир полдюжины наших кузин ради того, чтобы познакомить их с тобой. И что? Ты мог бы оказать им хоть чуть-чуть внимания, а не просто поздороваться и сбежать!
— Что-то мне не хочется за обедом отбиваться от стаи элв’инских девиц.
Брови Ричалда приподнялись — для элв’ина это означало высшую степень негодования.
— Следи за своим языком. Принц ты или нет, но я не позволю, чтобы полукровка смеялся над моими сородичами.
Джоак с трудом подавил усмешку. Наконец-то ему удалось пробить панцирь равнодушия и заставить элв’ина показать свое истинное отношение к нему. Полукровка! Наполовину элв’ин и наполовину человек.
За последний месяц элв’ины не давали Джоаку прохода. Эти среброволосые существа, будь то мужчины или женщины, так и лезли к нему на глаза со своими дочерьми и племянницами. Его представили бессчетному количеству знатных дам — от юных, едва вступивших в пору зрелости, до пожилых, годящихся юноше в матери. Но вскоре он начал ощущать какую-то червоточинку внутри этого повышенного внимания — подспудную неприязнь, проявляющуюся то в неосторожном слове, то в косом взгляде. Хотя в жилах юноши текла королевская кровь, большинство считали его полукровкой. И презирали Джоака, хоть и знакомили с чередой своих родственниц. Для элв’инов он оставался лишь дальним потомком королевского рода, племенным жеребцом для оплодотворения одной из девиц их несчастного племени, чтобы возродить династию. А после его можно и выбросить за ненадобностью, как обесценившийся грош.
Повторения тоскливой церемонии он и стремился избежать, удирая сегодня с пира. Сколько можно ходить вокруг да около? Пора с этим покончить.
Джоак смерил Ричалда взглядом.
— Я, несомненно, раздражаю ваше высочество, — прошептал он, почти не разжимая губ. — Как же тебя, сына королевы, должно бесить, когда ты видишь самых знатных дам народа элв’инов, которые лебезят перед полукровкой и пренебрегают тобой!
Губы Ричалда искривились, он задрожал от ярости, не в силах вымолвить ни слова.
Обойдя его, будто мебель, Джоак направился к выходу.
— Передай всем своим тетушкам и вообще всем, что полукровка больше не играет в ваши игры.
Принц не пытался его остановить. Проходя через кухню, Джоак боковым зрением заметил пару служанок, выглядывавших из-за полок с посудой. Два глаза следили за ним. Марта… Она сняла косынку и распустила волосы, будто покрывало из золотых и бронзовых нитей.
Юноша споткнулся о порог.
Его оплошность вызвала у девушки улыбку. Джоак поправил плащ и ответил ей дружелюбной усмешкой. Марта застенчиво опустила голову и скрылась в темноте за полками.