Врата войны
Шрифт:
Щуплый, низкорослый Паг не пользовался успехом у городских и замковых девчонок, зато высокий, широкоплечий красавец Томас то и дело ловил на себе их восхищенные взгляды. Паг принимал популярность друга у противоположного пола как должное, нисколько не завидуя Тому. Он был еще слишком юн, чтобы всерьез тревожиться о подобных вещах, но уже достаточно повзрослел, чтобы не считать их чепухой и не поддразнивать своего более удачливого товарища.
Паг с наслаждением прожевывал очередной кусок великолепно прожаренного жирного гуся. Сейчас, в эти минуты, он был совершенно счастлив, и лицо его то и дело освещалось улыбкой. Он от души благодарил всех мастеров и старших мальчишек, поздравлявших его со вступлением в должность ученика. Он был в полном ладу со всем окружающим и с самим собой, ибо нынешний
Глава 3. В ЗАМКЕ
Паг, задумавшись, сидел на своей кровати. Огнедышащий дракончик Фантус сунул узкую голову под ладонь мальчика, прося приятеля почесать его широкие надбровные дуги, но Паг не обратил ни малейшего внимания на жест избалованного питомца, и тот недовольно проковылял к окну башни, расправил крылья и, выпустив из пасти облачко черного дыма, вылетел во двор. Негодование Фантуса, равно как и его отбытие, также остались не замеченными Пагом. Его всецело поглотили собственные горести, ибо с тех пор, как четырнадцать месяцев тому назад он стал учеником Кулгана, он не сделал ни малейших успехов в обучении ремеслу чародея.
Паг лег на спину и прикрыл глаза тыльной стороной руки. Легкий ветерок доносил до него сквозь раскрытое окно соленый, терпкий запах моря, солнце согревало вытянутые ноги. С тех пор, как он стал учеником, жизнь его переменилась к лучшему во всем, кроме одного, самого главного, — кроме учения.
В течение многих месяцев Кулган терпеливо старался научить его хотя бы первоначальным основам ремесла мага, но все усилия старика оказывались тщетными. В том, что касалось теории, Паг делал безусловные успехи. Он с легкостью затвердил множество важнейших заклинаний, но любая попытка воспользоваться приобретенными знаниями на практике заканчивалась для него прискорбнейшим провалом. Он постоянно чувствовал некую незримую преграду между своими чувствами и теми образами, которые должно было породить произносимое им заклинание, и был бессилен преодолеть эту преграду. Казалось, что какая-то часть его существа решительно противится всем его усилиям приобщиться к практической магии. Он снова и снова начинал произносить привычные, много раз повторенные слова, но каждый раз где-то посередине заклинания повторялось одно и то же: мозг его словно цепенел, а язык отказывался повиноваться.
Кулган старался подбодрить его незаслуженными похвалами и уверениями, что со временем все образуется. Толстый чародей был преисполнен сочувствия к своему незадачливому ученику. Он никогда не отчитывал Пага за неудачи, не делал ему замечаний, ибо видел, что тот изо всех сил, хотя и тщетно старается постичь все премудрости ремесла.
Скрип двери вывел Пага из задумчивости. Порог его комнаты переступил отец Тулли с большой книгой под мышкой. Священник притворил за собой дверь. Паг сел на постели.
— Паг, время начинать урок чистописания, — улыбаясь, проговорил отец Тулли, но, заметив, как мрачен его ученик, осекся и с беспокойством спросил: — Что случилось, дружок?
Пагу нравился старый, мудрый служитель Асталона. Он был строг, но неизменно внимателен и справедлив к мальчишкам. Отец Тулли безжалостно распекал своих питомцев за шалости и нерадение, но всегда хвалил за успехи. Паг не мог не оценить острый ум и чувство юмора, присущие священнику, его готовность подробно и обстоятельно отвечать на вопросы, какими бы глупыми и наивными они ему ни казались.
Паг поднялся на ноги и тяжело вздохнул.
— Не знаю, что и сказать вам, отец. Похоже, из меня никогда не выйдет ничего путного. За что бы я ни взялся, все выходит шиворот-навыворот.
— Паг, ну не может же все на свете быть так ужасно и безнадежно, — запротестовал отец Тулли, кладя руку на плечо мальчика, — расскажи-ка мне по порядку, что тебя гнетет и беспокоит. Чистописанием мы займемся в другой раз.
Он подошел к табурету у окна, расправил полы рясы и уселся,
Паг, хотя и вытянувшийся за последний год, был все еще мал ростом для своих четырнадцати лет. Он немного раздался в плечах, а черты лица мальчика, утратив прежнюю детскую округлость, стали жестче, резче и мужественнее. Он был одет в простое платье из темного домотканого полотна и, судя по нахмуренным бровям, мысли его были столь же мрачны, как и это бурое облачение. В каморке, где прежде всегда царили образцовый порядок и чистота, теперь повсюду валялись книги и свитки вперемешку с тряпьем. Отец Тулли понял, что такой же беспорядок царит и в мыслях ученика чародея.
Отец Тулли выжидательно взглянул на Пага, и тот после недолгого молчания с усилием заговорил:
— Вы наверняка помните, отец Тулли, все, что я рассказывал вам о начале наших с Кулганом занятий. Мастер научил меня трем основным приемам приведения мыслей и чувств в полный покой. Без этого невозможно переходить к чтению заклинаний, не рискуя потерять сознание или впасть в состояние шока. Так вот, говоря по правде, я давным-давно освоил эти приемы. Теперь я достигаю покоя и внутренней сосредоточенности в считанные секунды. Но что толку, отец? Дальше этого я до сих пор так ни разу и не продвинулся.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Следующей ступенью обучения является способность управлять своими мыслями и чувствами. К примеру, я должен уметь заставить себя думать о чем-то определенном, не позволяя мыслям переключаться ни на что иное, или же, напротив, не позволять себе задумываться о каком-то конкретном указанном предмете или явлении. А ведь это так непросто, особенно когда запретная тема только что поименована и так и влечет к себе все мои мысли. Знаете, это мне зачастую удается, но временами я ощущаю присутствие каких-то враждебных сил, которые, проникая извне в мой мозг, парализуют мою волю и вынуждают меня вести себя совсем не так, как я хочу. Одним словом, в моей голове словно бы происходит нечто такое, чему пока не нашли объяснений ни я, ни даже сам мастер Кулган. Понимаете, это ведет к тому, что всякий раз, как я пытаюсь совершить какойнибудь пустяк из магической практики, скажем, передвинуть какой-нибудь предмет усилием мысли или же зависнуть в воздухе, оттолкнувшись от земли, эти потусторонние силы начинают свою разрушительную работу в недрах моего сознания. Я тотчас же утрачиваю контроль над собой. Вот и выходит, что мне не удается привести в действие никакое, даже самое простое заклинание! — Голос Пата дрогнул. Он с надеждой взглянул на отца Тулли. Впервые с начала обучения у Кулгана мальчику выпала возможность поведать постороннему человеку о своих бедах и тревогах. — Кулган уверяет, что мне не о чем беспокоиться, что со временем я блестяще овладею ремеслом мага, но я-то понимаю, что это не так! — Он с трудом сдерживал слезы. — И ведь мастер Кулган вовсе не считает меня бездарным. В день нашей первой встречи, когда я глядел в магический кристалл, он сказал, что у меня есть способности к чародейству. Ведь и вы, отец Тулли, не раз говорили, что я одаренный ученик. И однако я не могу осилить даже самого простого заклинания. Если бы вы знали, как это тяготит меня!
— Паг, — сказал священник, — пути овладения магией непостижимы и таинственны, как и она сама. Даже те из нас, кто занимается ею на практике, весьма мало смыслят в механизмах ее действия. В монастырях нас учат, что магическое искусство — дар богов, и мы привыкли принимать эти слова на веру. Мы не можем постичь смысла этой истины и потому не задаемся вопросами о ней. Каждый орден практикует свои магические приемы, каждый могуществен в определенных сферах, там, где другие бессильны. И никто не знает, почему. Что же касается колдунов и чародеев, их ремесло открывает им доступ в такие сферы практической и теоретической магии, которые неподвластны нам, священникам. Мы не можем даже помыслить о многом из того, что они без видимых усилий творят и совершают чуть ли не ежедневно. Однако изучая само искусство магии, его происхождение, принцип действия заклинаний, чародеи все же не могут постичь и объяснить первоосновы своего ремесла. Они способны лишь применять его на практике и передавать свои знания ученикам, таким, как ты, дружок.