Вредность не порок
Шрифт:
Поняв, что я в полной мере насладилась созерцанием содержимого коробки, Ефим поймал мою ладонь и, слегка сжав, шепнул:
– Пожалуйста, помоги мне…
– Чем? – удивилась я, чувствуя себя глупее некуда.
Ефим немного помялся и вздохнул:
– Их надо спрятать.
– Спрятать? А откуда они? Я имею в виду, откуда они у тебя и зачем тебе необработанные изумруды?
– Это мой бизнес, Настя… Я, вернее, наша фирма занимается изготовлением ювелирных изделий. Но материал для них… Ты понимаешь? Одним словом, без небольшого нарушения закона в этом бизнесе трудно обойтись… Как, впрочем, и во многих других. Иногда приходится заключать сделки, не совсем законные… Но без этого просто невозможно работать…
– Понятно, – кивнула я на коробку, – сюда вы, значит, приехали за этим?
– Да. Должна была состояться самая обычная сделка, партия не слишком большая, короче, ничего особенного. Стороны договариваются об условиях, посредники обеспечивают честность с обеих сторон, ну и, естественно, безопасность. Это здешние бизнесмены, мы с ними не раз уже работали, и всегда был полный порядок. И в этот раз все было нормально, но вдруг продавцы заявляют, что деньги, которые были уплачены, фальшивые. То есть наши деньги. А этого не могло быть, потому что за это отвечаю я, и отвечаю за каждый бакс, что был в том «дипломате»… Но деньги действительно оказались фальшивые, а это может значить только одно – их поменял кто-то из своих в самый последний момент. И я должен эту сволочь найти, и как можно скорее. Поэтому я хочу оставить камни у тебя, и чтобы про это ни одна живая душа, кроме нас с тобой, не знала… Сейчас я, Настя, никому верить не могу… Никому…
После чего Ефим умолк и вздохнул, я задумалась, барабаня пальцами по столу и честно пытаясь понять, что обо всем этом думаю. Конечно, если бы сегодня ночью нелегкая не занесла меня в недостроенный коттедж, проблема Ефима взволновала бы меня гораздо сильнее.
И я бы, не раздумывая, кинулась ему помогать. Но я видела то, что видела, и те двое вышли из дома Савченко, и закапывали они трупы. Ну, по крайней мере, один труп точно. А вот знает ли об этом Ефим или нет, неизвестно.
Судя по его реакции, надо признать, весьма естественной, можно предположить, что он в это дело не замешан.
Иначе вряд ли бы он решился обратиться ко мне за помощью. Гораздо логичнее было бы в таком случае меня… как лишнего свидетеля… Господи, нет… Что-то я уже заговариваюсь… Тут я покосилась на Ефима. Анастасия, совсем ты заигралась, и правда, телевизор надо меньше смотреть… А вдруг это все взаимосвязано? Тот, кто подменил деньги, убил еще кого-то, кто им мешал… Так, а если Ефим должен эти деньги найти, значит, они могут убить и его… Мамочки… Ведь так вполне может быть.
Я не замедлила поделиться своей догадкой с Ефимом, он посмотрел на меня пристально, потом глубоко вздохнул и поднялся:
– Пошли!
– Куда?
– В тот дом, Настя. Возьмем лопаты и выкопаем то, что тебя так беспокоит. Я понимаю, что тебя больше волнует, что вдруг я к этому причастен. И если мы друг другу ни на грош не верим, толку не будет никакого. Давай побыстрее с этим разберемся, потому что времени у меня нет. Прости, честно нет…
Однако я с места не тронулась.
– Ефим, я тебе верю.. Я тебе, конечно, помогу… Но ты сам подумай, ведь если кто-то решился на подмену денег, значит, он пойдет и дальше, чтобы дело не выплыло наружу… Это же, наверно, большие деньги?
Ефим кивнул, я подошла к нему и, уткнувшись лбом в плечо, сказала:
– Давай сначала спрячем твою коробку!
Минут через пять, тщательно упаковав ее в полиэтилен, мы осторожно перелезли через подоконник и некоторое время прислушивались, опустившись на корточки. Было тихо и очень темно, я поднялась и, согнувшись, осторожно пошла вдоль дома в сторону сада.
Обогнув беседку, прошла за летний навес. Здесь, ближе к забору, Стас начал строить баню, я с удивлением отметила, что дело продвигается довольно быстро. Несомненно, «двоюродный» нашел себе занятие по душе.
Я огляделась. В углу аккуратно сложены толстые доски, потоптавшись вокруг и проверив конструкцию на прочность, я пролезла между ними и забором. Здесь была щель, как раз подходящая по размеру. Убедившись, что тайник вполне подходит, я пропихнула туда коробку, для верности прикрыв небольшой доской.
– Порядок, – прошептала я, отряхивая ладони.
Ефим стоял рядом, придерживая на всякий случай доски, я протянула руку, и он помог мне выбраться. Руки его были горячи, и я не слишком удивилась, когда, выдернув из-за штабеля, словно морковку с грядки, он обнял меня и поцеловал. Я замерла и закрыла глаза, безвольно качнувшись в теплой волне, все звуки разом смолкли, и тело стало невесомым.
– Настя… – тихо выдохнул мне на ухо Ефим, щека у него было горячей и мягкой, я потянулась к ней губами, чувствуя, как мое лицо начинает пылать, а мозги, вероятно, под воздействием повышающейся температуры плавятся.
И тут вдруг в горнице зажегся свет, мы дружно вздрогнули и в секунду оказались на четвереньках. Я услышала покашливание Стаса и быстро сообразила, что, вероятнее всего, он сейчас выйдет на улицу, потому что удобства у бабки во дворе, а то с чего бы ему ходить ночью по дому? И пройдет он прямехонько мимо нас, так что надо срочно менять дислокацию. Я энергично зашипела, объясняя Ефиму, в чем дело, он быстро сообразил и, чмокнув меня в нос, шепнул:
– Приду завтра, коробку заберу… Спасибо.. – . Ты самая храбрая, малышка!
В следующее мгновение он уже был возле забора, а я – возле своего окна. В тот самый миг, когда я перекинула ногу через подоконник, Ефим одним прыжком перемахнул через забор.
Я проснулась от какого-то постороннего шума, здорово похожего на жужжание мухи. Однако для мухи это было громковато, я села на постели и потерла глаза. Солнце вовсю слепило в окошко, глянув на часы и огорченно вздохнув, я слезла на пол. Бессонная ночь дала о себе знать, все тело ломало, посмотрев на пол возле подоконника, я увидела свои перемазанные глиной джинсы и свитер.
– Стирать придется… – застонала я и, припомнив вдруг все произошедшие ночью события, вздрогнула. – И что ж мне теперь делать?
Меж тем шум, напоминающий жужжание, усилился, в нем появились отчетливо слышащиеся причитания:
«Святые угодники, что делается-то!», и я догадалась, что в нашей горнице с очередной сплетней окопалась старинная Степанидина подружка Киревна, древняя бабулька, неуемная на язык и ноги. Судя по тоскливым завываниям, сегодня в программе была страшилка, рассказывать которые Киревна была большая мастерица.