Времена Амирана. Книга 4: Жизнь после смерти
Шрифт:
– Я Пафнутий, – раздалось у нее в голове в ответ, – я – Пафнутий, маг, ты помнишь меня? Я сейчас только вспомнил. Тебя увидел и вспомнил. А то все забыл.
– Ты Пафнутий?..
Пафнутий… теперь она вспомнила и Пафнутия. Они вместе шли. Шли куда-то. Куда? И имя – Геркуланий. И осознание того, что Геркулания нет, что он умер, пронзило ее раньше, чем она вспомнила, кому принадлежит это имя.
– Ты помнишь, я воскресил Геркулания? – Снова раздалось у нее внутри. – Ну, почти воскресил.
– Да, кажется, помню. А куда мы шли?
– К моему учителю… Да-да, точно, теперь я вспомнил. Его звали… его звали Бен-Салех. И я когда-то спас его. А он дал мне рецепт, как можно… как вызвать
– Геркуланий, – повторила про себя Принципия, я теперь вспоминаю, только никак не могу вспомнить его лицо. Но, я же любила его?
– Да, это его ребенок.
– Но он же умер?
– Умер.
– Я почему-то все забыла.
– Я тоже. Ты – от горя, а я – я потому что переродился. И еще во мне живет тот дух, про которого я говорил. Он захотел посмотреть этот мир, но он ему не понравился, и теперь он спит. Он может долго спать. Но перед тем, как уснуть, он мне сказал, что я Пафнутий. И я все вспоминал, вспоминал… А вот сейчас, кажется, вспомнил. Как хорошо, что я нашел тебя.
И Принципия почувствовала, что ее невидимый собеседник улыбнулся. Оказывается, это можно почувствовать.
***
Служба Сохранения Равновесия устроена сложно и своеобразно. Она с одной стороны есть, а с другой – ее нет. Это государство, которого нет на картах. Девять из десяти человек, так или иначе связанных с Службой, в штате ее не числятся. Да и штат этот – вещь весьма условная. Да, есть реестр сотрудников, но он существует всего в одном экземпляре и хранится в секретном сейфе Директора. Достается он только тогда, когда надо внести коррективы, а так – лежит себе, никому не нужный. Сам Директор знает только семерых. Семь человек у него в непосредственном подчинении, и только они знают его в лицо и могут с ним общаться. А он – с ними. Каждый из этих семи, отвечающих каждый за свое направление, имеет в своем подчинении тоже от семи до двенадцати тех, кому он может отдать приказ. Ни один из них никогда не видел Директора, хотя и знает о его существовании. Каждого из этих подчиненных начальник отбирает сам, и несет за них полную ответственность. В большинстве случаев, разумеется, эти подчиненные перешли к нему по наследству от предыдущего хозяина того кресла, которое он занимает. Но все равно, он должен был каждого осмотреть со всех сторон, пощупать, понюхать и, коль уж оставил, то под свою теперь ответственность. Такой принцип формирования кадрового корпуса существует в Службе на любом уровне. У тебя есть один начальник и семь – десять, реже двенадцать, подчиненных. И ты знаешь про них все, включая то, кто чем занят в данную минуту, и где находится. То же самое знает о тебе твой начальник.
Но кадры – это скелет. И на этом скелете держится все остальное, вся требуха, мышцы, бесполезный, вроде бы, жир, кожа и даже одежда, эту кожу прикрывающая.
Но даже эти, кадровые, значащиеся в том самом реестре, все имеют обязательное «прикрытие». Так, наш знакомый Алеф Йот, руководитель регионального отделения Службы, числился заместителем директора брокерской конторы при бирже. Кстати, соответствующее образование у него было. Все семь человек, которыми он руководил, и которых знал, работали в том же здании, только в разных конторах. И пусть там, где они получали жалованье, сослуживцы и косились на них, подозрения их вертелись вокруг участия тех в преступных сообществах, а среди приличных людей на такие вещи принято закрывать глаза.
Ладно. Что там долго рассусоливать, в общем, сложное устройство. Столетиями выстраивавшееся, поколениями отлаженное, и работавшее – вот, что главное, работавшее. И работавшее не плохо. Но, к сожалению, рассчитанное на стабильную обстановку. Ведь, в конце-концов, стабильность и была главным делом, тем продуктом, который вырабатывала эта организация. И теперь, когда отдельные звенья этих цепочек были вырваны, она оказалась при смерти. Да чему удивляться? А мы сами? Да будь ты хоть семи пудов весу и семи пядей во лбу, а крохотная аккуратная дырочка, проделанная девятиграммовой пулькой в твоем теле, запросто может лишить тебя не только всех радостей жизни, но и жизни как таковой.
***
Десяток всадников, избегая дорог, на которых сейчас творилось черт знает, что, почти сутки добирался до этого, обнесенного глухим высоким забором хутора. Тут, за этим забором, за крепко запертыми воротами, по углам которых стояли две высокие смотровые вышки, обитали егеря – они же охранники, они же объездчики, короче – лесничие, смотрящие за порядком на территории государственного заказника. Заказников таких, предназначенных для царской охоты, по всему Амирану было несколько десятков. Учитывая то, что царь Бенедикт практически не охотился, этого было вполне достаточно. Охранялись эти заповедные кущи отборными ребятами, прошедшими воинскую службу, сильными, ловкими и смелыми. Им хорошо платили, причем в основном не из казны. Откуда шел тот приварок, за который стоило рвать жилы, егеря не знали. Да их это особо и не интересовало. После тщательного отбора на службу поступали те, кто за хорошие деньги сделает все, что прикажут. Слишком умным и чересчур принципиальным путь сюда был закрыт, так же как слабым и робким. Это был как раз тот народ, что одинаково хорошо себя чувствует как в полиции, так и в разбойничьей банде.
Это были мускулы Службы. Сильные, тренированные мышцы. Дисциплина тут была сродни армейской, с той разницей только, что никто на нее не роптал, согласившись на нее добровольно. Один командир и две дюжины подчиненных ему солдат. Ну, или егерей, если угодно. Командир, и только он, знал лично человека, привозившего деньги – не те, что шли из казны, а настоящие, – и чьи распоряжения были равны приказу, не подлежащему обсуждению. С ним и только с ним он имел право иметь дело. В этом была загвоздка. Этого человека не было. И куда он делся, никто не мог подсказать. Пропал, как многие в эти смутные дни.
И, подъезжая к воротам, Алеф Йот думал, как же быть. Там, за этими воротами было то, что сейчас было важнее всего. Там была «быстрая почта» – хитрая штука, выдуманная умниками в лабораториях Службы. Таких на весь Амиран было всего несколько, в разных местах. Та, что была в Миранде, пропала во время пожара. Хорошо, что удалось найти человека, умеющего пользоваться этой самой «почтой». Теперь надо было до нее добраться. Добраться, связаться с Руководством, получить инструкции, ну, а дальше – дальше поступать в соответствии с ними.
Тот, кто привел сюда их маленький отряд, был непосредственным начальником того самого, который передавал деньги и, в случае нужды, приказы этим егерям. Именно его знал в лицо старший тут, в этой импровизированной крепости, которую – что? – штурмовать теперь? А его самого не было. Не нашли его. Как, впрочем, и многих других. Из всего десятка их проводника не нашли никого. Такие дела!.. Дома, где они обитали, либо сгорели, либо были брошены и разграблены. На оговоренные места встреч в случае таких вот ситуаций никто не являлся, да и места эти… Тоже, того… В большинстве, увы. А это значит, и вся цепочка оборвалась.