Времена Амирана. Книга 5: Выстрел
Шрифт:
– А Арбокор?..
– Ну, а куда они денутся? Это будет их репарация. Тем более, что их этот великий и ужасный герцог ван-Гайзермейстер пал в бою. Остался, как и был, Регентский совет, а с ними-то можно не церемониться.
***
Предложение Бунимада о продаже пленников своей же собственной стране было неожиданным. Когда накануне Бенедикт обсуждал со своими повзрослевшими детьми проблему пленных ахинейцев такое никому не пришло в голову. Тогда пришло другое.
– Их надо поселить в горах, – сказал Ратомир, – там, где сейчас живут хамадийцы.
– А что, – удивился Бенедикт, – хамадийцы так вот и позволят им поселиться у себя?
– Вот и пусть уничтожают друг дружку! –
– Вот именно, – согласился с ней Ратомир, – я это и имел в виду. Ни те, ни другие нам не нужны. Пусть себе…
Решение, предложенное Бунимадом, было ничуть не хуже.
***
У любой неудачи, любого провала есть причины. Вот барон и искал их. Искал мучительно, но ничего кроме происков предавшей его Службы Сохранения Равновесия найти не мог. Это они, они, сбежавшие с острова, организовали все это, с позволения сказать, чудо. Они вставили палки в колеса. Как – второстепенно, но – почему? Почему вдруг? Ведь вроде жили-не тужили, жили душа в душу, помогая друг другу и взаимно дополняя. Какого черта?! Где пролегла трещина? Из-за чего?
Может быть, все дело в смене руководства? Пока там у руля был Генерал, все ведь вроде было прекрасно. Они всегда находили общий язык. Нашли они его и в том злополучном деле, с тем магом-учителем. Да, не хотел Генерал, чтобы тайна воскрешения выплыла наружу. Боялся, что это слишком сильный фактор – да! сильный. Кто бы спорил… Но ведь удалось тогда прийти к компромиссу. Но вот умер Генерал, а с ним и договоренность, как видно. Тот, кто встал на его место, этот самый Софрон – личность мало того, что неизвестная барону, так еще и себе на уме – решил и сделал все по-своему. Ни вашим, ни нашим. Нет человека – нет проблемы. А проблема-то осталась, как выяснилось. Да еще какая! Так и было задумано? Или это – сбой, ошибка? Кто бы знал… И у Софрона не спросишь, нет Софрона, умер. Странно умер. Вроде бы несчастный случай, только после этого все сотрудники Службы словно бы ушли в подполье. Они что, решили, что это он подстроил?.. Но зачем? И вот вообще – сбежали! От него, получается, сбежали. Да, они оставили тут на острове всю немалую инфраструктуру, все склады, заводы, лаборатории. Все воздушные корабли теперь в его единоличном распоряжении. Только что теперь со всем этим делать? И ученые с магами, и инженеры с техниками – все в его, барона, руках. Вот только рук-то осталось… Было две, и это было хорошо, удобно. А теперь – одна. А одной как-то…
Ну, ничего, ничего! Жили раньше… Все связи пока целы, можно работать. Есть деньги, а главное – есть Диксон. Вот уж кто не подведет.
5
Лучшее – враг хорошего. Эта древняя истина являлась краеугольным камнем цивилизации. Той цивилизации, к которой принадлежал и Диксон, и барон, и ССР, вообще взявшая себе это изречение в качестве девиза. Все страны, весь мир, весь порядок – все это покоилось на этом надежном фундаменте. И всем было хорошо. Во всяком случае, уж ему-то, Диксону, грех было жаловаться на жизнь. И вот вам!..
Недавние откровения барона Рупшильта явились для Диксона чем-то сродни землетрясению, а может быть – урагану… смерчу, тайфуну, удару молнии – да с чем угодно можно сравнить то, что наделали произнесенные в порыве откровенности слова, вынесшие на поверхность те тайные помыслы хозяина, о которых до сей поры никто и не подозревал.
Во имя лучшего сломать, уничтожить то, что есть сейчас! На обломках существующего построить новый, чудесный, сверкающий мир. Вот только – а будет ли в этом мире место для него, для Диксона? Потому что такие, как он только и нужны в силу несовершенства существующего порядка вещей. Любая защита востребована только в случае опасности. Нет ее, нечего бояться – зачем защита? На прогулке в парке под ласковым солнцем среди порхающих бабочек и пения птиц панцирь – нелепый, ненужный и смешной груз! И этим панцирем будет он, Диксон, ни для чего больше не приспособленный, как только бороться с опасностями и трудностями.
Диксон по своей натуре не был предателем, но, поставленный перед выбором – предать хозяина или предать саму основу существующего миропорядка и, в конечном итоге, самого себя, вынужден был этот выбор сделать. И он оказался не в пользу барона.
Помнится тогда, вскоре после того памятного разговора, когда Диксон ходил, словно оглушенный, у него состоялась встреча с отцом барона, старым Цадкиным. Навряд ли случайная, но это и неважно. Главное то, что сказал ему старик.
– Мой сын рехнулся, – сказал он, – с этим надо что-то делать.
– Может быть, это так? Разговоры? Настроение?.. – слабая надежда еще теплилась в душе Диксона. Все пройдет, забудется и будет, как было.
– Нет, – спокойно отмел его надежды старик, – и ты будешь тем, кто вынужден будет делать это.
– Я не хочу.
– А куда ты денешься? – В голосе старого Цадкина было столько безнадежной уверенности, что Диксон не нашел, что возразить. И правда ведь, будет. Потому что есть сегодня, есть завтра и есть послезавтра. И сегодня важнее завтрашнего дня, и уж тем более – послезавтрашнего.
– Тебе прикажут, и ты будешь, – продолжал между тем старик, – будешь действовать как всегда четко и профессионально, будешь делать все, что должен, и что можешь. Значит нужно, чтобы кто-то помешал тебе, действуя независимо от тебя.
– Служба?
– Естественно.
– А может, просто?.. – И Диксон, не договорив, вопросительно взглянул на старика. Произносить мысль вслух он побоялся, все же речь шла о сыне этого человека. Но Цадкин, как всегда, оказался на высоте. С ним можно было вот так.
– Нет! – Качнул головой на тщедушной шее старик. – Я думал об этом. На нем слишком много завязано. Это и хорошо, и плохо. Но это так. И если нашего барона взять и выдернуть, как больной зуб, все может рухнуть. В его руках и деньги – а это значит торговля, промышленность, да вся экономика. И политические связи тоже на нем. И все это те люди, которые к тебе не имеют никакого отношения. Ни ты, ни я не сможем перехватить управление. Я это говорю, – добавил он, – не потому, что мне его жаль, как сына. Это так и есть.
– Так что же делать? Ведь он уже…
– Да, – перебил его старик, – он уже! Уже готовятся войти в Амиран войска. Уже там начинается… А закончиться должно – сам знаешь, чем. А что делать? Организовать сопротивление самому себе. Но аккуратно. Не надо, чтобы Служба сгоряча наломала дров. Есть у тебя канал, по которому можно слить информацию тому же Софрону? Не напрямую. Не надо, чтобы кто-то там, в Службе, числил тебя своим сторонником.
– Найду.
– Вот. Просто пусть до них дойдет, что, мол, барон затеял что-то против них. Пытается ослабить их влияние и перетянуть одеяло на себя, нарушить сложившийся паритет. Этого достаточно. Пусть начинают подозревать, присматриваться, следить. Я же со своей стороны подтолкну одного из тех, кто был обойден Софроном. Есть у меня такой на примете. Пусть устранит его. А подумают – после слива твоей информации, на барона. Вот и хорошо. Они не будут знать, чего именно им надо бояться, поэтому будут блокировать на всякий случай любое твое резкое движение. И ты просто не сможешь совершить задуманную моим сыном пакость.