Времени в обрез

Шекли Роберт

– Но, с другой стороны, – добавил Дэйн, – они не могли позволить мне уехать и передать мое сообщение Комитету. Если бы я успел связаться с Рауди или Бикром, восстание не началось бы, пока танковые подразделения находятся вблизи Ракки.

– Именно так, если вы – за нас. Но, если принять за факт, что вы – иракский наемник, тогда ваш курс вычислить не сложно. Вы добираетесь до Комитета в назначенный срок и говорите, что все в порядке, иракских войск в стране нет и революцию можно начать, как запланировано.

– В таком случае, почему иракские копы загребли

меня в аэропорту и вернули в Ракку?

– Маскировка, чтобы вам быстрее поверили. Через несколько часов вас бы выпустили, возможно, даже депортировали. Это придало бы плану большую правдоподобность.

– И все это Рауди установил прошлой ночью, за час или два, на основе бог знает каких фактов. И сразу же передал приказ меня убить... Да, вы долго не раздумываете!

– Нам свойственна горячность, – признал Джабир, – и мы питаем роковую страсть к преувеличениям. Знаете, мистер Дэйн, я уже начинаю сомневаться, правильно ли поняли на линии этот приказ.

Дэйн поднялся и с ненавистью пнул груду овечьих шкур.

– А я начинаю сомневаться, происходит ли на линии хоть что-нибудь без непонимания, ошибок, перекрестных сведений и общего недоверия. Черт бы побрал все это...

Он резко замолчал. Неподалеку раздался вой трех полицейских сирен, и этот вой быстро приближался.

– Влипли! – сказал Джабир. – По крайней мере, я точно влип.

– Идиот! Ты понимаешь, что уж я-то завяз по самые уши?! Как только я попадусь ракканцам, один из ваших патриотов сунет мне нож под ребро при первой же возможности. Если же меня схватят иракцы, они уж придумают что-нибудь не настолько приятное.

Джабир осторожно встал. И сказал:

– Дэйн, я вам верю. Если я ошибаюсь, то поплачусь за это жизнью, но вам я доверяю. Оставайтесь у нас, мы выясним, в чем была ошибка, и вы сможете передать информацию Комитету.

– Хорошо, – медленно ответил Дэйн. – Думаю, вам тоже можно верить, хотя сам не знаю, почему.

– Вот и прекрасно, – сказал Джабир. – А сейчас, как вы думаете, не лучше ли нам убраться отсюда подальше?

Они услышали, что один из джипов остановился перед заводом. Два других голосили ярдах в пятидесяти.

– Да, – произнес Джабир, краска сбежала с его лица. – Если мы сможем удрать. Похоже, нас окружили. Может, у вас есть какая-нибудь идея, мистер Дэйн?

7.

Джабир поспешил к двери и запер ее.

– Я не спрашиваю, есть ли у вас пистолет, – сказал Дэйн.

– К сожалению, нет, – ответил Джабир. – Я предпочитаю боевую палицу.

– Я заметил.

– Ничего вы не заметили, абсолютно ничего, – заверил его Джабир. – Прошу не судить о моем мастерстве по той небольшой демонстрации, которую вы видели. Я подумал, что проще простого будет стукнуть вас по башке, – а если точнее, то за левым ухом. Никогда бы не подумал, что вы владеете этим... карате?

– Более-менее, – сказал Дэйн. – Вы почти достали меня.

– Возможно, когда-нибудь мы снова попробуем, – мечтательно протянул Джабир. – Это было бы интересно... Но в настоящий момент меня больше интересует, нет ли пистолета у вас?

– Увы, – ответил Дэйн.

– Нет? Я-то полагал, что американские агенты всегда таскают при себе пистолеты и еще кучу всякого смертоубийственного оборудования.

– Это оборудование должно быть достаточно маленьким, чтобы его можно было спрятать при таможенном досмотре. А это труднее всего. Я думал, что найду себе что-нибудь на месте. Пожалуй, пистолет нам сейчас и не пригодился бы.

В двери настойчиво забарабанили. Рассерженный голос с явственным багдадским акцентом требовал немедленно открыть. И добавил, что любые попытки сопротивления будут подавлены огнем.

– У них девятимилиметровые люгеры, – сообщил Джабир. – Они просто обожают переводить свои машинки на автоматический огонь. Как ты думаешь, мы сможем удрать по крышам?

– По крыше, – поправил его Дэйн. – Насколько я помню, это здание больше ни к чему не примыкает. Здесь все-таки не Казба.

– Откройте, немедленно откройте! – надрывался снаружи багдадский полисмен. Его голос заглушали удары в дверь, били, по меньшей мере, три человека.

– А что будет, если мы откроем? – спросил Дэйн.

– За резиденцией Коменданта есть маленький сад, где расстреливают таких, как мы, после допросов, если, конечно, есть о чем спрашивать.

– Понятно, – сказал Дэйн, – поскольку возможного выхода у нас нет, попробуем невозможный. Как вы смотрите на то...

В эту минуту десять футов стены взлетели на воздух, и вихрь из красной пыли закружился по комнате.

– Гранаты! – вскрикнул Джабир.

– Это не граната, – сказал Дэйн. – Смотрите!

Пыль немного улеглась, и они увидели смятый капот грузовика, наполовину вломившегося в стену. Знакомый голос заорал:

– Эй вы, двое! Я что, должен ждать вас весь день?

Это был Майид Вихт аль Ашафи, который явился на помощь Дэйну уже второй раз за последний час. На его лице застыла привычная маска гнева. Но и он не удержался от удовлетворенной и гордой улыбки, когда Дэйн и Джабир вскарабкались на сиденье рядом с ним; ведь только что он проехал на грузовике сквозь стену!

Когда Майид дал задний ход, на машину обрушился шквал огня. Переднее стекло разлетелось вдребезги; Майид отшвырнул осколок, развернулся и переключил на первую скорость. Пули барабанили по грузовику, как град. Но, к счастью, полисмены не догадались стрелять по шинам или двигателю. Казалось, что они срывали злость на самой машине, пытаясь разделаться с ней, как с бешеным слоном.

– Вы видели, как я протаранил кирпичную стену? – самодовольно спросил Майид. – Уверен, что еще никто не решался на подобное! Я сделал это, чтобы спасти тебя, Дэйн, и доказать, что для Авазим нет ничего невозможного

– Уже два раза ты спас мне жизнь, – отметил Дэйн. – У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность, и я твой вечный должник.

– Чепуха, – великодушно заявил Майид, – ничего особенного я не сделал!

– Мы не могли бы ехать побыстрее? – осторожно спросил Джабир.