Время ангелов
Шрифт:
На душе у нее просветлело. Ей стало легко. Руки и ноги трепетали от легкости, как листва под дуновением ветерка. Она прошла через кухню по коридору к его комнате. Ее влекло к нему ее собственное тело, и она все приближалась, приближалась. Вот и его дверь. И тут она вдруг остановилась как вкопанная. Изнутри доносился голос Пэтти.
Она стояла сгорбившись. Потом закрыла лицо руками.
— О, кого я вижу, — прозвучал голос Лео. — Входи.
Мюриэль медленно повернулась. Вошла в комнату Лео. И тут начала плакать.
— Ну, милая моя, милая, — приговаривал Лео. — Садись. Сюда вот, на кровать. Возьми платок, он чистый.
Мюриэль вытерла глаза платком. Она судорожно вздохнула, глядя на Лео сквозь слезы. Но источник слез быстро иссяк. Мюриэль не была плаксой.
Он стал перед ней на колени и положил ей руку на плечо. Потом как-то неуклюже обнял ее, затем сел на пол.
— Что случилось? Расскажи дяде Лео.
— Ничего, — сказала Мюриэль холодным усталым голосом. — Просто мне стало… как-то ужасно не по себе. Но уже все хорошо.
— Ничего себе хорошо. Я же вижу. Рассказывай.
— Сложно это. Ты не поймешь.
— Ну, просто поговорим. О чем-нибудь. Я же твой друг, ты знаешь.
Может, он и прав. Она посмотрела на него. Трогательные пушистые волосы. Серые глаза светятся заботой и весельем. Это создание не выносит кошмаров.
— Ну ладно. Скажи мне, ты вернул икону?
Лео поднялся с пола.
— Нет, но я верну, обязательно верну. Знаешь, давай поговорим по-настоящему. Надоели мне все эти сражения, подшучивания. Прикажи, и я буду серьезным. Ты сможешь, если попытаешься. Ну, попытаешься?
— Я не имею права тебе приказывать.
— Ты просто думаешь, что я неисправим. Что я плохой.
— Не знаю. Какая разница. Я и сама плохая.
— Я серьезно.
— И я серьезно.
— Так вот, об иконе. Я ее верну. Но пока не скажу, как именно. Гордиться мне нечем. Я тут такое сделал…
— Что, опять украл?
— Нет. Хуже. Но не будем об этом. Я кое о чем другом хочу тебе рассказать, хотя это и не так важно. Чисто символически. Ну, рассказать?
— О чем ты?
— Когда я объяснял тебе, зачем продал икону, то солгал. Тебе сказал одно, отцу другое, и еще другое, ну… третьему лицу.
— Я думала, деньги нужны на операцию для какой-то девушки?
— Не совсем так… То есть, как бы это сказать… операция действительно была, но не сейчас, а какое-то время назад, несколько месяцев назад. И девушка уже ушла к другому. Не в этом дело. Штука в том, что я тогда занял денег, на операцию занял. У одной… ну, женщины… немолодой, питающей ко мне симпатию.
— Понимаю. И дальше…
— Пришлось расхлебывать кашу, — сказал Лео. — Нет, ничего особенного. То есть я не должен был спать с ней, чтобы получить деньги. Тут совсем другое. Она ужасно деликатная. Но… мы стали близкими друзьями, понимаешь? Она так расположена ко мне, так сочувствует, хочет обо мне все знать, помогать. А я чувствую себя, как муха в варенье. И все еще ее должник…
— Ты не можешь ее бросить?
— Да. Хотя я бы выразился иначе. В конце концов, она же мне не подружка. Хочу уйти, но нельзя.
— Ты воспользовался ею охотно, но не учел, по твоему выражению, «кашу»?
— Вроде того. Некрасиво, правда? У меня тогда было такое отчаянное положение. Но так дальше нельзя. Чувствую, что все время говорю ей лишь половину правды, даже меньше, чем половину, и пока не верну эти чертовы деньги…
— Не думаю, что именно деньги ей нужны.
— В том-то и дело. Она твердит, что подарила их мне. Но я не могу принять такой подарок. Тут не мораль, а психология.
— Зачастую одно от другого не отличить. Да, положение у тебя трудное.
— Значит, ты веришь, что правду сказал, да? Я наговорил тебе целую кучу лжи. Но это правда.
— Верю, — сказала Мюриэль. Она поверила. — Но теперь ты расплатишься с ней?
— Ну… нет пока. В том-то все и дело. Смотри-ка, а мы понимаем друг друга. Я и не ожидал.
— Пока что я не совсем понимаю.
— У меня был план. Сохранить деньги, чтобы расплатиться, и использовать третье лицо, чтобы оно выкупило для меня икону. Но я не могу осуществить этот план.
— Что же тебе мешает? Неужели на этот раз дух морали?
— Да, думаю, именно он. Я всегда воображал, что могу отбросить мораль, но это не так легко. Я не так свободен, как мне кажется.
— Правда, что ты получил 75 фунтов за икону?
— Правда. И сегодня я передам их тому человеку… который согласился выкупить икону.
— От которого ты скрыл, что у тебя были деньги?
— Совершенно верно. Ему икона обойдется, боюсь, чуть дороже. Но это некий жест с моей стороны.
— Который ты сопроводишь, если удастся, какой-нибудь новой басней?
Лео изумленно глянул на нее и расхохотался: «Да! Но я все равно передам! Ты довольна мной, Мюриэль?»
— Но ты еще не рассчитался со своей симпатичной пожилой дамой.
— Не хочу сейчас об этом думать. Как-нибудь выпутаюсь. А теперь поговорим о твоем обещании, Мюриэль. О твоей кузине.
Мюриэль посмотрела в сторону. Призрак вырос перед ней: душная тьма, гудящая в углу комнаты, как башня из шершней.