Время надежды, или Игра в жизнь
Шрифт:
– Эх… – прошептала Надежда, разглядывая в полумраке мирно спящего Максима. – Хотелось бы мне вернуться… Увидеть тебя молодым… Родить тебе дочку… Быть всю жизнь такой же счастливой, как в эти наши десять лет…
И добавила с запредельной болью в голосе:
– Как жаль, что это невозможно… Как же жаль…
В этот момент откуда-то сбоку раздался странный звук – Надежда даже не сразу догадалась, что это просигналил поставленный на вибро-звонок телефон Максима.
– Господи, кто ещё там в такое время? – пробормотала Надежда, дотянувшись через крепко спящего мужа до мобильника, засветившегося в ответ на входящее смс.
«Когда ты расскажешь Надежде и всем про нас? – прочитала она пришедшее с неопределившегося номера сообщение. – Нужно ведь планировать свадьбу, пока живот ещё можно скрыть. Наш сын ждать не будет… Да-да-да, у нас будет мальчик!!! Сегодня сказали на УЗИ! Ты рад ещё одному продолжателю фамилии и рода Орловых??? Надеюсь, завтра ты это сделаешь, – и сразу приступим к подготовке торжества…».
Словно издалека донёсся бой часов, хотя давно перевалило за полночь. Надежда удивилась и хотела посмотреть, что случилось со временем, но не смогла – ей показалось, что она вдруг неожиданно уснула. До сознания содержание сообщения сразу не дошло – подсознание предусмотрительно его отключило, потому что следом пришла такая душевная боль, с которой она бы просто не справилась…
Последнее, что запомнила Надежда, – странная белая вспышка, за которой последовала пустота.
1983 год. Воронеж.
В небольшой комнате, похожей на пенал, на узкой тахте, с головой укрывшись одеялом, – был виден только длинный светлый локон волос, свесившийся почти до пола, – крепко спала девушка. Неожиданно дремотную утреннюю тишину нарушили позывные «Пионерской зорьки» и звонкий женский голос из-за двери:
– Надюшка, подъем! Опоздаешь на занятия! У кого сессия на носу?
Одеяло медленно поползло вниз и из-под него показалось лицо очень симпатичной, совсем юной девушки – той самой, с черно-белой фотографии в кабинете Надежды Орловой.
Впрочем, это и была Надежда. Она лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, что её разбудило. В голове бродили полусонные, как она сама, мысли: «Сегодня вторник… Встреча у губернатора… Подумать, чем угощать будущих сватов… Что-то купить заранее… Максу нужен новый свитер на весну… А мне – туфли… Или обойдусь в этом сезоне?.. Что-то типа ботиночек взять, под джинсы… Хотя нет, лучше всё-таки на каблуке…».
– Надежда! Яичница стынет! Мы из-за тебя на работу опоздаем! А у тебя скоро зачёт по марксизму-ленинизму, между прочим!
– Какой ещё зачёт? – пробормотала, не открывая глаз, Надя. – По какому марксизму… Как его там… Ленинизму… Что за прикол… Максюш, ты что-нибудь понимаешь?
Надежда открыла глаза – и уткнулась взглядом не в роскошное натяжное сооружение с мудрёной подсветкой своей спальни, а в низкий плохо побеленный потолок со старой – еще советских времён – трёхрожковой люстрой с жёлтыми пластмассовыми плафонами. «Кажется, когда-то похожая висела у меня в комнате в старой родительской квартире…», – мелькнула мысль.
Надежда резко села на жёсткой тахте, опустив ноги на пол, и недоумённо огляделась по сторонам.
Вместо изысканного интерьера своей спальни она увидела старенькую, если не сказать убогую обстановку крошечной комнаты: обычный, даже не полированный, платяной шкаф с зеркальной дверцей, деревянный стол со стулом, на спинке которого висел небрежно брошенный цветастый халатик; на столе – накрытый стаканом графин с водой; на полу в углу – большой бобинный магнитофон. Над столом – самодельная полка с книгами, старыми мягкими игрушками и всякими мелочами – а на самом видном месте – та самая чёрно-белая фотография в рамочке с выпускного бала…
На стене – обычный отрывной календарь с датой: 15 мая 1983 года, воскресенье.
Надежда с диким видом вскочила с постели. Не было никаких сомнений – это её комната в старой родительской квартире! Она вспомнила и этот шкаф, и свою узенькую неудобную тахту, и стол, за которым в школе делала уроки, а в институте готовилась к сессиям, и полку, которую папа смастерил своими руками, и даже этот магнитофон – подарок родителей на окончание десятилетки…
– Это что?! Что это?! – пробормотала Надежда в смятении. – Это же моя комната! Моя комната! Господи, да как же… Это то, что я думаю?!
Надежда подбежала к зеркалу: оттуда на неё безумными глазами смотрела слегка растрёпанная со сна, но совершенно очаровательная юная светловолосая девушка в длинной ночной рубашке…
– Боже, это ведь я… я… – прошептала Надежда потрясённо. – Неужели у меня получилось?.. Но как… Это ведь невозможно… Невозможно…
Медленно обошла комнату. Взяла с полки плюшевого мишку, прошептала: «Я помню тебя, малыш…», аккуратно поставила обратно. Задержала взгляд на фотографии. Присела возле магнитофона.
– Как же это включается?.. Так, что ли?
Надежда нажала большую квадратную кнопку – и комната наполнилась звуками музыки: группа «Абба», песня «Мани» – слегка подзабытая, но такая узнаваемая. Надежда улыбнулась и почувствовала себя более уверенно.
Подошла к шкафу и распахнула дверцу – на деревянных вешалках висела её одежда из прошлого века: серое зимнее пальто с кроличьим воротником – даже по виду очень тяжелое, а носить его было и вовсе невозможно; коричневый болоньевый плащик – в теплую погоду в нём создавался парниковый эффект, а в прохладную пробирал до костей озноб; белая блузка «на выход» – что называется, и в пир, и в мир; скромное синее платье – Надежда вспомнила, что они сами сшили его с Леной Савельевой. Они часто шили тогда сами, пытаясь бороться с тотальным дефицитом в магазинах…
Надежда закрыла шкаф, подошла к столу, взяла в руки толстый учебник по основам марксизма-ленинизма, пролистала, покачала головой и положила обратно.
– Да уж… Было дело… Страшно вспомнить…
Задержавшись у окна, осторожно отодвинула занавеску – и даже слегка отпрянула: улица, по которой проносились редкие автомобили, стала словно шире; исчезли красивые вывески и рекламные щиты; в зоне видимости не было ни одного многоэтажного дома – они, как грибы после дождя, появились только в конце 90-х, нависнув над их старенькой пятиэтажкой. И только люди всё так же спешили по своим делам…