Время, назад!
Шрифт:
– Ну тогда вам придётся немного подождать, пока я заберу моих сорванцов из школы, – проговорила Кимико и, бросив взгляд на часы, поднялась. – Тогда я смогу вам рассказать про Шина много интересного.
– Племянники профессора?! – восхитился Такао.
– О да! – вздохнула Кимико. – Целых три штуки. А старшая дочь уже учится в университете в Осаке.
– Четверо? – Такао выпучил, а Мидорима закатил глаза.
– Ну да, – сестра пожала плечами. – Надо же выполнять норму всей семьи. На братца ведь нельзя положиться в этом вопросе. Он у нас женат на науке!
– Да что вы
Шинтаро подумал, что поездка будет ещё труднее, чем он предполагал.
***
К тому времени, как надо было выезжать на склон, чтобы выполнить их миссию, Такао получил исчерпывающие знания о детстве Мидоримы, его привычках, любимых блюдах и самых экзотических талисманах дня за всё время, знал полный список болезней, которые тот перенёс в детстве, до скольки лет он картавил и писался, сколько коренных зубов у него было в младшей школе, сколько олимпиад по физике и математике он выиграл, сколько благодарственных грамот получил, как родители гордились им, когда ездили на защиту диссертации в Токио, а также много другой лишней, разумеется, информации, которую Шинтаро предпочёл бы сохранить в тайне от Такао, но которой охотно делились мама, отец и сестра. А Такао слушал, впитывал, хохотал и умилялся, всякий раз одаривая Мидориму своим невыносимым лукаво-ироничным взглядом.
Разумеется, Шинтаро переоделся первым и ждал на улице перед домом, расчехляя своё оборудование. Разумеется, Такао копался дольше каких-либо разумных пределов, появился на пороге растрёпанный, в незастёгнутой оранжевой куртке, со всклокоченными волосами и растерянным взглядом.
– Шин-чан, случилось страшное, – проговорил он, заглянув в глаза Мидориме. – Я, кажется, потерял палку.
– Какую палку? – нахмурился Шинтаро.
– Горнолыжную, – пояснил тот. – Должно быть, я забыл её в поезде.
– Именно поэтому лыжное оборудование возят в чехлах, разумеется, – Мидорима нервно поправил очки.
– Да-да, я неорганизованный болван, знаю, – покивал Такао. – Только что же теперь делать? Без палки какое ж катание?
Мидорима молчал, замерев монументом. Он, конечно, знал, что надо было делать. Он ведь знал, что та самая палка Такао всё ещё пылится на чердаке среди старой «рухляди». Он ведь вернул её сюда несколько лет назад, после того как в очередной раз решил, что ничто больше не должно в его жизни напоминать про Такао. Вот только… Отмахнувшись от растерянного взгляда Такао, Шинтаро уверенным шагом поднялся на чердак, безошибочно нашёл нужную коробку, выудил оттуда палку и снова спустился вниз.
– Ух ты! – восхитился Такао, разглядывая идеально подходившую к его единственной оставшейся палке пару. – Но когда вы успели её забрать? – Он внимательно посмотрел на Мидориму. – Мы ведь выходили из поезда вместе, и ничего кроме портфеля у вас не было. Я не видел, чтобы вы возвращались в поезд.
– Я не возвращался, разумеется, – проговорил Шинтаро в ответ.
– Но тогда откуда вы её взяли? – недоумённо уставился на
– У нас мало времени, – Шинтаро поджал губы. – Я объясню после. Едем.
***
На обратном пути Такао был непривычно молчалив, и как ни странно, это раздражало Шинтаро не меньше, чем обычная болтливость и навязчивость. Мидорима чувствовал, что Такао что-то беспокоит, даже смутно догадывался, что именно, но совершенно не понимал, как начать разговор. И стоит ли его вообще начинать. Ведь это будет означать, что он сам перешёл ту грань, что рисовал столь тщательно – грань между деловыми и личными отношениями.
– Значит, это были вы, Шин-чан? Тот мальчик. И… она всё это время была у вас? – спросил, наконец Такао, вонзив цепкий взгляд в глаза Шинтаро. – Палка.
– Да, – кивнул тот, не решаясь сказать что-то ещё, боясь спровоцировать новый поток вопросов.
– Так уж и быть, я опущу подробности относительно того, что я не такой дурак, чтобы вас не узнать, и что вы выглядели в детстве именно так, как я говорил – милым, долговязым умником… – он было улыбнулся, но мгновенно вновь посерьезнел, – но я не понимаю, – Такао зажмурился и помотал головой. – Чтобы палка появилась у вас, я должен был её сперва потерять, верно? Но чтобы её потерять, мне пришлось сперва её же и одолжить у вас. То есть она… я запутался, честное слово. – Глаза Такао сверкнули в полутьме вагона. – Я не понимаю, что произошло раньше?
– Этот вопрос сродни вопросу «что появилось раньше, курица или яйцо», – проговорил Шинтаро. – А нашедший ответ на него может с уверенностью сказать, что разгадал загадку временной петли и победил время, разумеется.
– Но ведь когда-то она появилась? – горячился Такао. – Я имею в виду, что её сделали на заводе. – Шинтаро кивнул. – Когда?
– Мне удалось установить, что она сделана из углепластика, значит она не могла быть произведена раньше 1990 года.
– Значит, она всё-таки скорее из прошлого, чем из будущего? – уточнил Такао.
– Из прошлого относительно сегодняшнего дня. Из будущего относительно происшествия на леднике, – пояснил Мидорима. Такао немного помолчал, затем снова вскинул взгляд.
– Но как же получается? Я купил две палки, потом забыл одну в поезде, вы мне дали точно такую же. Выходит, что в какой-то момент их было две в одном и том же времени. Нет, три: две моих и одна ваша. А потом я потерял её в прошлом, и теперь их снова здесь две, и ещё одна там.
– В момент покупки их было три, разумеется, – поправил Шинтаро. – Моя палка так и лежала на чердаке. Она лежала там тридцать семь лет.
– Но… – Такао застыл с открытым ртом и возбуждённым взглядом. – Постойте. Значит, вы знали, что я потеряю палку. Вы поэтому не стали говорить мне, откуда вы её взяли до того, как… – Его глаза расширились, во взгляде мелькнула догадка. – Выходит, и про меня вы тоже знали! Вы знали, что там должен быть я?
– Такао, – Шинтаро терпеливо прикрыл глаза, чувствуя, однако, как дрожат пальцы от страха, что сейчас всё раскроется. – Пространственно-временной континуум – не та теория, которую можно освоить за несколько минут в поезде, разумеется. Со временем…