Время перемен
Шрифт:
– Добрый день, – поздоровался Николай.
– Добрый, – ухмыльнулся Крутов, – ну, посмотрим, – сказал он, садясь за стол. – Рассказывай.
– Строительство жилых домов идёт по графику.
– Это радует. Зима уже близко и людям надо где-то жить.
– Если ещё будет кому жить, – качнул головой Звягинцев. – В Тульской, Брянской и Московской областях эпидемии. И это только в центральном регионе. А всего по стране таких областей ещё двенадцать.
– Мда-а-а, – протянул Сергей Иванович. – Эпидемии, разруха, в ближайшей перспективе – голод. Не похоже всё это на светлое будущее, ради которого мы сражались.
–
– Знал, – согласился Сергей Иванович.
Воспоминания о том дне были ещё свежи. Не прошло и недели с их возвращения, как Владимир Путин сам завёл этот разговор. Он прекрасно сознавал и помнил всё, что делал под влиянием зомби-программы, от которой его избавил Странник. Помнил, как медленно вёл страну в пропасть. И не мог с этим примириться. Не мог быть президентом. Крутов тогда его внимательно выслушал, но ничего не ответил. Наверное, он и сам тогда был удивлён словами президента, да и последовавшее затем предложение занять его пост было весьма необычно. Всё нужно было хорошо обдумать. И Сергей Иванович обдумал. Решение далось не легко, но через три дня он дал согласие...
И вот он президент в стране, переживающей самое тяжёлое время в своей современной истории. В стране, балансирующей на краю пропасти.
– Всё не так плохо, – попытался проявить оптимизм Звягинцев. – Тот наноплащ, что нам достался от Странника, продолжает приносить плоды. Через пару недель на основе этой технологии у нас будет достаточно средств, чтобы решить большую часть наших проблем… Строительство, эпидемии, недостаток продовольствия – надо продержаться ещё немного, и мы с этим справимся.
– Я думал, технология плаща не поддаётся копированию…
– На нашем нынешнем уровне развития – да, – согласился учёный. – Но ведь ничто не мешает человеку, одевшему плащ, создать точную копию своей одежды…, – глаза его хитро заблестели.
– Дёшево, но сердито, – улыбнулся Крутов. – Кстати о Страннике – о нём до сих пор ничего не слышно? – он посмотрел в глаза собеседнику, точно надеясь в его взгляде прочесть что-нибудь обнадёживающее.
– Нет, – качнул тот головой, прекрасно понимая, что чувствует Крутов. Досада и разочарование. Ведь в глубине души он, как и сам Звягинцев, надеялся на помощь Странника. – Его никто не видел с тех пор. Ни стражницы, ни маги… Никто. Я думаю – как это ни печально – что он погиб три месяца назад, когда исчез из того странного белого мира.
– Кто угодно, но только не он, – качнул головой Сергей Иванович. – Этот засранец слишком живуч.
– Если так, и если он вправду тогда получил силу самого Бога, то я что-то не замечаю, чтобы в мире что-то переменилось, – скептически пожал плечами Звягинцев. Конечно, он и сам был бы рад, если бы Странник выжил, несмотря на его вину, но факты говорили об обратном.
– Он уже и так много изменил, – ухмыльнулся Крутов. – Хорошо хоть в этот раз удержался.
– Что верно, то верно, – согласился Николай. – Кстати – Васильев передавал вам привет.
– Даже так? И как он устроился на новом месте?
– Работает. Дальний восток под его руководством восстанавливается довольно быстро.
– Вот и хорошо, – кивнул президент.
– Хорошо? Не часто в последнее время я слышу
– Ну, ты сам только что говорил, что всё не так плохо, как кажется. Нам тяжело, но мы справляемся, – сцепив пальцы в замок, сказал Крутов. – Да, сейчас тяжёлое время. Но именно оно куёт характер нового человека для нового времени. И в этом новом времени не будет места эгоистам. Именно сейчас люди начинают понимать простую истину – сила в единстве. Отсюда взаимопомощь и альтруизм. Не сразу, но со временем.
– Ты идеалист, Сергей, – качнул головой Звягинцев. – Человеческую природу изменить не так уж просто.
– Знаешь, меня всегда удивляло, как такой блестящий учёный может быть напрочь лишён веры в людей.
– Я просто реально смотрю на вещи, – пожал плечами Николай Владимирович и улыбнулся.
– Ясно, реалист, – усмехнулся в ответ Крутов, поняв, что собеседник просто шутил. – Так что скажешь? Какой у тебя прогноз на будущее?
– Ну… Жить станет лучше и веселей.
– Значит, прорвёмся?
– Ещё бы! Всё в наших руках, – отозвался Звягинцев, похлопав друга по плечу, и вышел.
Сергей Иванович проводил его взглядом, а когда за учёным закрылась дверь, вновь подошёл к окну, созерцая вид возрождающегося из пепла города. И в душе у него крепла надежда на лучшее…
Занимался рассвет. Тьма медленно сдавала позиции, небо светлело, окрашиваясь на горизонте медными тонами. Первые лучи солнца уже щекотали облака, похожие на огромные белоснежные комья ваты. И они, будто боясь этой щекотки, неслись прочь, подгоняемые озорным ветром.
В небе облака были не одиноки. Огромный ощутимо массивный силуэт, подсвеченный неясными огнями, медленно и почти безшумно двигался на восток. Туда, где горели редкие городские огни. Несколько месяцев назад по ночам они создавали сплошное полотно света, устилавшего землю, ныне же были скорее оазисами в пустыне тьмы.
Джейкоб Симмонс был на мостике своего корабля, «Одиссея», подлетавшего к некогда великому и казавшемуся оплотом безопасности городу, имя которому – Вашингтон. Ныне столица Соединённых Штатов, как и большинство крупных городов на планете, лежала в руинах. Даже знаменитые на весь мир Капитолий и Белый дом представляли собой лишь груды обломков. Однако, по странному стечению обстоятельств, обелиск, стоявший перед Белым домом, уцелел, и всё так же гордо глядел в небо.
Симмонс смотрел на обзорный экран, куда выводилась картинка с внешних камер, смотрел на стёртые в порошок улицы, на разрушенное национальное достояние, видел гигантские воронки от ударов орбитальной артиллерии пришельцев, и в душе у него царила печаль. Но вместе с тем он видел и людей. Людей, помогающих друг другу – строителей, спасателей, полицейских и военных, даже простых граждан – все они работали не жалея себя, восстанавливая свой город. И это давало надежду.
– Созерцаете? – раздался позади мощный бас. Капитан не стал оборачиваться. Он прекрасно знал голос Эдгара Барретта. После победы над армадой Шао’ссоро в которой – и Симмонс это признавал, как и многие другие – решающую роль сыграли русские и их чудо-корабли, псионик стал частым гостем на «Одиссее». Не то чтобы капитану это совсем не нравилось – всё-таки он сам и экипаж были обязаны Барретту жизнями… Но общение с бывшим советником президента, а ныне министром по чрезвычайным ситуациям, ему было не слишком приятно.