Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
Не ее вина, что кто-то там с кем-то поспорил. Не ее вина, что Маэрлинг умел делать грустную и жалобную мордочку так натурально. Не ее вина, что собаку во сне всегда приходилось добивать — это, в конце концов, была жестокость мира, а не ее собственная жестокость.
Нордэна втянула воздух через стиснутые зубы. Ее начало потряхивать. Зондэр обвела взглядом полутемный коридор, надеясь зацепиться за что-нибудь такое, что докажет, что Маэрлинг — свинья, а она — нет. Что там нашлось бы в коробочке, которой он в нее швырнул? Брошка, браслет, что там еще шлюхам дарят?
Коробочка, раскрывшаяся и пустая, валялась у подола Зондэр. Нордэна прикинула, куда могло улететь содержимое, если она его не видит. Наклонилась к самому ковру и осторожно, чтобы не порезаться об осколки, стала обшаривать пол под трюмо. Буквально через несколько секунд ее пальцы наткнулись на что-то холодное. Металлическое. Небольшое, размером с монету.
«Это может быть мелочь, полмарки из кошелька выпало», — сказала себе Зондэр, уже чувствуя, что вряд ли у мелочи будет дырка посредине. На ее ладони лежало кольцо, простое, серебряное, даже без камней. Тусклое, старое на вид.
«Может, это квартирная хозяйка забыла. Может, горничная потеряла. Может…»
По внутренней стороне тоненького серебряного ободка вилась какая-то надпись.
«„Аннет с любовью“ или что-то в том же духе…»
Зондэр, прищурившись, пыталась в тусклом свете разобрать буквы. Буквы вроде все были понятные, но в слова складываться не желали. Потом все-таки сложились.
«Графиня Маэрлинг, в жизни и смерти».
Нордэна завалилась на бок, подтянув колени к груди, и тихонько завыла, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Ее трясло, лихорадило, тошнило. Следовало взять себя в руки и хоть на четвереньках, но доползти до кухни и выпить воды, умыться, привести себя в порядок, но остановиться она не могла. А еще не могла открыть глаза: в первый раз, когда Зондэр попробовала это сделать, она увидела на потолке огромную собачью тень, глядящую прямо на нее.
Утром после визита Магды Магрит хотелось провалиться сквозь землю. У нее болела голова, болела так, что вроде бы намеривалась взорваться, да не могла выбрать момент детонации. Мысли путались, руки тряслись и вели себя так, как будто были не ее вовсе. Рэдка с огромным трудом доползла до ванной, кое-как умылась, ужаснувшись незнакомке в зеркале, и решила, что крепкий чай, если верить народной мудрости, должен помочь. Спустилась в кухню. Тут-то и начались неприятности. Мало того, что она расколола любимую чашку мага при попытке достать свою, так еще и ошпарила Адель, мирно дремавшую на столе. Та зашипела, попыталась цапнуть девушку за пальцы, но промахнулась — видимо, даггермар даже для растения бесследно не прошел — и укусила ее за локоть, зажевав рукав домашнего платья. Магрит с протестующим воплем стала отрывать от себя ловушку, Адель пошла на принцип, сукно треснуло и через несколько секунд рэдка осталась без куска рукава, а мухоловка оказалась на полу, в кучке земли и черепках, в которые превратился просторный горшок. Магрит вовремя отскочила, потому что ее явственно попытались цапнуть за тапки.
И вот эту безобразную сцену и застал Наклз, видимо, выходивший проводить Магду и проветрить голову. Магрит, понимая всю глупость своего поведения, заскочила на табуретку, чтобы оказаться вне досягаемости яростно шипящей на полу твари, и теперь отчаянно пыталась одновременно удержать равновесие, одернуть юбку, придать помятому лицу бодрый и жизнерадостный вид и не дать отвалиться голове, в которой отчего-то загудели нордэнские колокола. Локоть саднило. Мир пошатывался.
— Доброе утро, — к удивлению Магрит, совершенно мирно сказал Наклз. Маг хоть и был бел как привидение, выглядел неплохо, особенно для человека, с вечера накачавшегося даггермаром в компании истинно пехотной дамы. Даже слегка улыбался. — Тебе тут удобно?
— Нет!
— Тогда попробуй слезть, обычно помогает.
— Она меня сожрет!
— Магрит, у нее нет пищеварительной системы и жрать она тебя не будет точно. В природе не так уж много бессмысленной жестокости, — возразил маг.
— Она меня до смерти загрызет, зубы-то у нее есть! — в доказательство этого тезиса рэдка потрясла разорванным рукавом. Так и есть, локоть кровил. — Мерзкая, мерзкая злая злюка!
Маг вздохнул и аккуратно взял мухоловку на руки. Корни в комьях земли повисли в воздухе. Тварь мигом перестала шипеть.
— Она тебя любит. Вот, тебя она любит! — Магрит сделалось обидно почти до слез. Поливала Адель она. Подкармливала — она. Разрыхляла грунт — она. Выносила на солнышко — она. Даже шоколадным драже делилась. А липла подлая тварь все равно к Наклзу. Впрочем, хотя бы стало понятно, что, назвав гадину Аделью, пол ее Магрит идентифицировала абсолютно правильно.
— Боюсь даже спросить, душой или сердцем. У нее, впрочем, нет ни того, ни другого, — маг погладил одну из ловушек. Оставшиеся четыре легли ему на плечи. Наверное, Адель просто млела и не мурчала только потому, что не родилась кошкой. Магрит с опаской слезла с табуретки и отошла подальше.
— Ты уже разбила все, что собиралась?
Магрит вздернула подбородок и промолчала. Что тут было ответить? Осколки любимой чашки маг прекрасно видел сам. Они радостно искрились на осеннем солнышке.
— Да уж хотелось бы верить.
— Хорошо, тогда успокаивайся, помажь локоть йодом и собирайся.
— Куда?
— Пойдешь прогуляешься. А заодно исполнишь чрезвычайно важное конспиративное поручение.
— Я?! — сердце Магрит радостно забилось. Вот оно! Не прошло и года, а маг, наконец, начал ей доверять. Даже задание дал.
Наклз пожал плечами:
— Если ты видишь здесь еще одну молодую барышню, имеющую возможность пойти на прогулку в приятной компании — естественно, не в моей — я с удовольствием с ней познакомлюсь. Если не видишь — вперед, приводи себя в порядок. И, пожалуй, поела бы ты мятных леденцов.
«Наклз — тоже та еще злюка злобная», — уже без раздражения подумала Магрит и, забыв о саднящем локте, упорхнула наверх.
Наклз занялся срочным спасением мухоловки, размышляя, каковы лично его шансы дожить хотя бы до начала операции по освобождению Дэмонры. Выходило, что не такие уж и большие, но попытаться стоило. Все упиралось в честного жандарма, а это, на взгляд мага, выглядело хуже любого тупика.
Разработавшая — видимо, на чистом энтузиазме и вере в добро — операцию Магда учла все, кроме специфики работы вероятностников. Ей, в принципе, и неоткуда было знать, что Наклз, во-первых, не может войти в вагон, который ни разу не видел в реальности, и не может торчать во Мгле несколько часов к ряду и дожидаться там атаки — во-вторых. Как ни крути, а в дальние дали с ними должен был поехать еще один специалист, который мог бы дать ему сигнал о начале операции. Наклз не сомневался, что состоит под наблюдением в лучшем случае трижды — у Седьмого Отделения, у Третьего и, как минимум, у Рэссэ. Самому ему категорически не следовало покидать столицу накануне перевозки Дэмонры на лесоповал, если он, конечно, не хотел поднять на ноги всех окрестных шпиков. А Наклз, разумеется, не хотел, он вообще давно сделался староват для шпионских фокусов, перестрелок, погонь и прочих головокружительных приключений, которые к тридцати годам у любого нормального человека не должны вызывать ничего, кроме тошноты.