Все лестницы ведут вниз
Шрифт:
— Значит по-твоему мне показалось? — ударив по лицу, гневно прокричала Машка. — Ты за кого меня держишь, тварь?
Лена уже знала, что всего лучше молчать. В ее положении битой это самая подходящая оборона. На каждое слово обидчицы найдут с десяток других, разбавленных новыми плевками и пинками.
— Будешь молчать, мразь? — трясла ее за руки Танька. — Маш, а ты слышала про яргородских девчонок… По новостям показывали. Слышала? — наигранно сказала она.
— А чо там? — без интереса спросила
— У них такая же шмара, как эта, затерлась. Бутылкой ей лицо порезали. Вот я и подумала…
Машка засмеялась.
— А это мысль, — надменно посмотрела на поникшую Лену, ожидая увидеть в ней новый всплеск испуга, но та не подала виду. — С такими только так и надо.
— Да вы ей лучше волосы отрежьте, — вмешалась Котова. — Или… Или давайте подпалим! Еще с ментами проблем из-за этой дряни не хватало. Много чести!
Лена бросила на нее испуганный взгляд.
— Смотри, смотри, — заметила Котова. — Боится! За волосики свои дрянные то дрожит, тупая дрянь, — быстро перебирала она слова.
— Что тупая, это точно, — сказала Машка. — Ты что-то в последнее время даже не умоляешь. Гордая стала? Слушай, ты! — крикнула она приблизившись в лицу Лены, точно та была глухая. — Хочешь или нет, но свою вину ты загладишь. Решай, или ты лишаешься своих дрянных волосиков, — она небрежно приподняла пальцами волосы у шеи Лены и отпустила, махнув рукой, — или сейчас будешь нам всем ноги целовать.
— Что молчишь? — трясла ее Танька. — Тебе выбор дали! Хера себе, Машка добрая стала, — засмеялась она.
— А может ее еще выбор не устраивает? — не успокаивалась Ершова, размахнулась и ударила. — А? Не устраивает?
— Уж какой есть, — хихикнула Танька. — За косяк надо отвечать. Ну что? — тряхнула она Лену. — Быстрей соображай!
— Да пусть молчит, — покровительственно произнесла Машка, приподняв подбородок и как-бы свысока смотря на жертву. — Чо, мы сами что-ли не решим? Давай зажигалку, Котова.
Лена зажмурила глаза и стиснула зубы. Хочется кричать и плакать, кричать и плакать.
— Да ну-у! — словно разочаровавшись, прикрикнула Котова. — Не интересно. Пусть ноги нам, сучка, целует и прощение просит. Да и за что ее потом таскать, за нос что-ли?
Ершова засмеялась; ее смех всегда раздавался с истеричной тональностью, будто бы в ее гортани скопился комок напряженных нервов.
— Я иногда поражаюсь тебе, — сказала она. — Не зря тебя Убогая живодеркой называет.
— Заткнись! — пискляво вскрикнула Настя.
— Она ее не потому так называет, — ухмыльнулась Танька.
— Заткнись! — повторилась она.
— Ну чо стоишь? Вали ее на землю, тогда, — сказала Машка.
Лена напрягла ноги, пытаясь их расставить, чтобы
— Перестаньте! Перестаньте! — крикнула она, не сдержавшись.
— Смотри, сопротивляется, — словно удивляясь произнесла Танька.
— Я сейчас, — как радуясь вскрикнула Котова и быстро побежала к газону.
— Все же странная она, — проговорила Машка. — Ну чо, давай! Бросай ее.
— Уперлась, тварь.
У Лены уже потекли слезы, сердце быстро постукивало, а дыхание стало частым, прерывистым — еще немного, и перейдет в стон. Чтобы Зорина не могла ее бросить на землю, Лена из всех сил напряглась и с каждой попыткой Таньки повалить ее, дабы не даться, сопротивляясь переставляла ноги. Машка ударила Лену кулаком в живот. Несчастная застонала поморщившись лицом, согнулась и ударилась коленями упав на асфальт.
— Так лучше? — со злостью сказала она. — Смотри, сопротивляться научилась.
— Совсем от рук отбилась, — продолжала Танька держать Лену. Правая рука ее крепко ухватились за волосы. Лена склонила голову и обмякнув, уже не сдерживая, дала волю слезам.
Подбежала развеселившаяся Настя. Встала и довольная протянула правую ногу.
— Котова! Ты и вправду ненормальная, — сказала Машка, взглянув на ее туфлю.
— Фу! — поморщилась Танька. — Ну ты и мерзкая… Где ты нашла?
— Ой, — обиделась она, — да так же интереснее. Феерично! — восторгалась она, и вертя стопой рассматривала туфлю, измазанную по бокам.
— Нет уж, тогда после нас, — сказала Машка. Танька брезгливо согласилась. — Ну чо замерла! Целуй, тварь, и прощение выпрашивай.
— С язычком, с язычком, — засмеялась Танька, за ней Машка. Котова чуть не запищала от показного восторга.
Приняв осанку, Ершова выставила ногу вперед перед Леной, подняла подбородок повыше, но так, чтобы иметь возможность наблюдать за жертвой, а руки сложила на боках. Все посмеялись ее напускному виду. Зорина, сначала злобно подергав за волосы из стороны в сторону совсем ослабившую от унижения Лену, принялась, плачущую, склонять к земле.
— Ну не надо! Ну перестаньте, — с дрожью и со скрипом сорвалось с несчастной Лены, но сопротивляться она уже не могла — все тело словно спущенные веревки.
— Давай-давай, не стесняйся, все свои, — переигрывая говорила Настя. — Я к тебе, к тому же, с конфеткой пришла.
Перед лицом Лены показалась черная, покрытая слоем серой пыли туфля Машки. Лена постаралась сделать рывок назад, но сопротивляться было уже поздно — Зорина всем своим весом давила на жертву; ее пальцы больно стянули волосы. Но метнувшись в бок, туфля резко пропала из виду, а затем послышался болезненный стон.