Все новые сказки

Пиколт Джоди Линн

Эмери нахмурился:

— Извини. Ляпнул, не подумав…

— Ничего.

Робби откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Увидел Анну: она сидела на траве, окруженная со всех сторон азалиями. Пчелы забирались в бутоны. Зак с хохотом разжал руки — выпустил зеленую бабочку, которая на миг сверкнула над макушкой Анны и исчезла в небе.

«Робби!» Он ошалело вскинулся. Проснулся. Рядом сидел Эмери и деликатно пытался его расшевелить.

— Послушай, сейчас пойду я. Если хочешь, поспи еще немного, я тебя разбужу, когда выйду.

Робби непонимающе огляделся.

— А Леонард где?

— Пошел прогуляться. На нем лица нет. Хочет побыть один.

— Конечно, — Робби потер глаза, — я подожду.

Когда Эмери ушел, Робби встал, прошелся по комнате. Через несколько минут со вздохом снова опустился в кресло. Отрешенно

перелистал журналы и книги на столе. «Трайсикл», «Ньюсуик», «Утне ридер», какие-то брошюры о финальном этапе жизни, работы Виктора Франкла и Элизабет Кюблер-Росс [139] .

139

Виктор Эмиль Франкл (1905–1997) — австрийский психиатр, психолог и невролог, узник нацистского концлагеря; создатель логотерапии — метода экзистенциального психоанализа. Элизабет Кюблер-Росс (1926–2004) — американский психолог швейцарского происхождения, создательница концепции психологической помощи умирающим больным.

А под вчерашней газетой — знакомая суперобложка небесной голубизны, украшенная почти карикатурным изображением голых мужчины и женщины, которые под ручку парят над бездной, окруженные сияющей пурпурной сферой. Внизу — тисненые зеленые буквы:

Крылья — человечеству!

Следующий ход — НАШ!

Маргарет С. Бливин

доктор исторических наук

Робби взял книгу. На задней стороне обложки было фото молодой Мэгги в белой вышитой тунике: пикантное личико, яркий нимб волос. Она стояла в «Зале полетов» у макета посадочного модуля «Аполлона» [140] , а высоко над ее головой парил «Флайер» братьев Райт. На снимке Мэгги улыбалась, приветственно подняв руки. Робби раскрыл наугад:

140

«Аполлон» (англ. Apollo) — серия американских трехместных космических кораблей, которые использовались в программах полетов к Луне, орбитальной станции «Скайлэб» и советско-американской стыковки ЭПАС; лунный модуль корабля имеет две ступени: посадочную и взлетную.

«…час пробил: на заре Золотого Тысячелетия они вернутся, и мы радушно их примем, наконец-то встретимся как равные, приобщимся к чудесам, которые даны роду человеческому по праву рождения».

Робби взглянул на фронтиспис, на титульный лист, на страницу с посвящением: «Леонарду: он никогда не сомневался».

— Правда, потрясающая книга?

Робби поднял глаза. Ему улыбалась медсестра.

— Ммм… да, — Робби положил книгу на стол.

— Просто невероятно, чего она только не предсказала! — Медсестра покачала головой. — И телескоп Хаббла [141] , и пещерного человека, которого нашли в леднике? И турбины, которые могут производить энергию из струи реактивного самолета. О турбинах я даже не слышала, но муж говорит, они существуют на самом деле. Все, что она пишет, вселяет большие надежды на будущее. Правда?

141

Телескоп Хаббла — автоматическая обсерватория на орбите Земли, названная в честь астронома Эдвина Хаббла (1889–1953); совместный проект НАСА и Европейского космического агентства; размещение телескопа в космосе дает возможность регистрировать электромагнитное излучение в диапазонах, в которых земная атмосфера непрозрачна, в первую очередь — в инфракрасном.

Робби вытаращил глаза, но поспешил кивнуть. Скрипнула дверь. Это вышел Эмери.

— Она немножко заговаривается, — сказал он.

— Лучше всего она себя чувствует по утрам. А в этот час обычно силы ее оставляют. — Медсестра глянула на часы, кивнула Робби. — Заходите. Не удивляйтесь, если она задремлет.

— Ничего. Спасибо вам.

Комната была маленькая, стены окрашены в спокойные тона: серый с оттенком лавандового. Кровать стояла у большого окна, выходившего в сад. Между кормушкой и маленьким прудом, выложенным белой галькой, сновали птицы — щеглы и крохотные зеленые крапивники. В первый момент Робби показалось, что кровать пуста. Затем он увидел, что в нагромождении белых простыней прячется изможденная фигурка. На фоне подушек и валиков она казалась просто карликовой.

— Мэгги!

Фигурка открыла глаза. Безволосая голова, белая, словно бумажная, кожа в кляксах кровоподтеков. Губы и ногти фиолетовые, лицо бледное и сморщенное, словно скорлупка разбитого яйца. Мэгги можно было узнать только по глазам: огромным, младенчески-голубым, с серым отливом. Пристально глядя на него, она медленно воздевала свои иссохшие руки, пока не ухватила себя за плечи. Робби показалось, что она смахивает на богомола: зловещее сравнение!

— Не знаю, помните ли вы меня. — Он присел на стул у кровати. — Я Робби. Я работал вместе с Леонардом. В музее.

— Он мне сказал. — Ее голос звучал так тихо, что ему пришлось наклониться. — Хорошо, что они сюда добрались. Я ждала их вчера, когда еще шел снег.

Робби вспомнилась Анна на больничной койке: напичканная обезболивающими, говорившая сама с собой.

— Да, конечно, — сказал он.

Мэгги окинула его быстрым взглядом — как ему показалось, раздраженно. Затем уставилась мимо, на сад. Изумленно разинула рот, попыталась приподнять руку. Пальцы затряслись. Робби понял: она машет. Выглянул из окна — никого. Мэгги взглянула на него, указала на дверь.

— Вам пора, — сказала она. — У меня гости.

— А… Да-да, извините.

Он смущенно вскочил, наклонился и поцеловал ее в макушку. Кожа у нее была гладкая и холодная, как сталь.

— Прощай, Мэгти.

В дверях он оглянулся и увидел, что она восторженно смотрит в окно, чуть склонив голову набок, расставив руки: словно ловит солнечные лучи.

Через два дня после возвращения домой Робби получил письмо от Леонарда:

Привет, Робби.

Мэгги умерла сегодня утром. Медсестра сказала, что вчера в начале дня она потеряла сознание. Похоже, она чувствовала боль, но, по крайней мере, быстро отмучилась. Она завещала себя кремировать. Никаких гражданских панихид. Я кое-что организую — наверное, осенью — и дам вам знать.

Твой Леонард

Робби вздохнул. Неделя на Кауане уже казалась ему далеким прошлым — даже сном. Точно воспоминания о поездках на каникулы в детстве. Робби выразил Леонарду соболезнования и поехал на работу.

Шли недели. Зак с Тайлером выложили в Сеть свои ролики с полетом «Беллерофонта». Робби два-четыре раза в месяц выпивал с Эмери. Один раз виделся с Леонардом, на барбекю у Эмери Четвертого июля [142] . За лето ролик Тайлера посмотрели в Интернете 347 623 раз, а ролик Зака — 347 401. К обоим роликам прилагалась ссылка на сайт «Капитана Марво», где Эмери выложил для бесплатного скачивания полный текст книги «Крылья — человечеству!». Теперь Гугл выдавал на имя «Маргарет Бливин» больше тысячи ссылок, а Эмери выпустил в продажу футболки с «Беллерофонтом»: экологически чистый хлопок, шелкография, изображение причудливого дирижабля с крылышками и его пилота в шляпе-котелке.

142

Четвертое июля — День независимости США; в этот день в 1776 году была подписана Декларация независимости.

В начале сентября Леонард позвонил Робби:

— Можешь завтра подъехать ко мне в музей, в полдевятого вечера? Я устрою церемонию по Мэгги. Для нас троих: ты, я и Эмери. В нерабочее время. Пропуска я вам выпишу.

— Конечно, — сказал Робби. — Принести что-нибудь?

— Главное — сам приходи. Ну, до скорого.

Они приехали на машине Эмери. Прошли пешком по сумеречной Национальной аллее. Белый куб музея сверкал на фоне неба, которое стремительно темнело, окрашивалось в цвет индиго. Леонард, в небесно-голубой вышитой тунике, ждал у служебного выхода. Распущенные седые волосы ниспадали на плечи. В руках у Леонарда была картонная коробка с маленькой этикеткой, отпечатанной на принтере.